С того времени община стала быстро расти, а также стали приходить паломники из мира. "Множество верующих покидало мир, чтобы последовать ради Господа призыву к самоотречению и совершенству. Некоторые приходили сюда посмотреть на чудеса этого нового общества и рассказать, вернувшись домой, о его добром примере. Другие приносили сюда одержимых демонами, чтобы молитвы святых по их вере исцелили бы их; приносили также душевнобольных и расслабленных. Большинство этих больных по возращении здоровья возвращались к себе домой, но иные оставались в монастыре... Происшедшее от двух основателей святое братство... развивалось в единении веры и любви... Размножившись, это божественное племя наполнило не только отдаленные области провинции Секуань, район Юры, но также и многие далеко отстоящие земли церквями и монастырями"(гл. 14-16). Мы знаем об одном из паломников в Юру из писем знаменитого епископа Клермонского (город, где родился св. Григорий Турский) Сидония Аполлинария. В письме к некоему Домнулу, писанном около 470 г., он мимоходом упоминая юрские монастыри, отмечает славу, которой они пользовались в Галлии: "И теперь, если только не удерживают тебя монастыри Юры, куда ты любишь забираться, как бы в предвкушении небесных обителей, это письмо должно достигнуть тебя..." (O.N1. Dal-ton, the letters of sidonius, Oxford 1915, книга IV, 25).

В 444 г. (единственная точная дата в Житии) св. Иларий Арльский (сам ученик преп. Гонората Лиринского) путешествовал через Юру в Безансон в связи со своим знаменитым спором со св. Львом Великим.* [* Спор был относительно церковный юрисдикции: св. папа Лев не признал низложения некоего епископа св. Иларием, считая, что последний тем самым узурпировал права, но не его, как Папы, а митрополита Галльской провинции Виенны, каковым тот не являлся. Этот случай иллюстрирует отсутствие т.н. "папского примата" в его нынешнем римско-католическом понимании в древние века даже на самом Западе — прим. пер.] Слышав о славе преп. Романа и Лупикина, "он вызвал блаженного Романа к себе в некое место неподалеку от Безансона через посланного с сею целию клирика. Восхвалив в пышной речи его инициативу и образ жизни, он почтил его саном священства и с честью отпустил назад в монастырь" (гл. 18). Это было, вероятно, по прошествии примерно 15-16 лет с того времени, как преп. Роман избрал отшельническую жизнь, когда ему должно было быть около 50-ти лет. Римско-католические исследователи обычно считают, что в монастыре к тому времени уже было некоторое число священников, ориентируясь на позднейшую латинскую практику. Но мы должны вспомнить, что монашеское вдохновение юрских отцов идет с Востока, где было много монастырей вовсе без священников. Так, например, в знаменитом монастыре преп. Саввы Освященного было более 150 монахов прежде, чем там появился единственный священник, а сам преп. Савва, младший современник преп. Романа, был прозван "Освященным", потому что имея священный сан, он был достопримечательным исключением среди монахов и даже игуменов. Как и св. Роману, ему было около 50 лет, когда епископ принудил его принять рукоположение и стать первым священником в его братстве. Около 40-ка лет спустя преп. Евгенд даже после того, как стал игуменом, упорно сопротивлялся возведению в сан священника: "

"Кроме того, — прибавлял он — мы знаем также многих отцов, которые уже доведя до совершенства незначительность своего положения, были в глубине души тайно переполнены гордостью от священнического служения..." (гл. 133, 134). Преп. Лупикин никогда не принимал священства, даже после смерти преп. Романа, когда он был игуменом над братией свыше 20 лет. Более чем вероятно, что преп. Роман, в полном соответствии с восточной традицией, был первым священником, и что прежде его посвящения литургия могла служиться в оратории (часовне) по весьма редким случаям, когда бы приходил приходной священник. Преп. Евгенд сам был сыном возможно ближайшего, при жизни преп. Романа, священника из Изернора (гл. 120). Мирские иереи на Западе в то время, нужно заметить, могли быть женаты, тогда как епископы обязывались, если избиралось женатое лицо, оставить своих жен по посвящении.

"Затем облеченный священством, преп. Роман возвратился в монастырь, но помня свой первоначальный обет, он придавал в своем монашеском смирении так мало значения почету, сопутствующему должности клирика, что хотя в торжественные дни братия и могли заставить его занять надлежащим образом место председателя, когда они собирались для священнодействия, в другие дни монах среди монахов, он не дозволял себе как-либо внешне проявлять высокое достоинство этого сана" (гл. 20). Это место, кажется, может указывать также и на то, что литургия в традиции восточных лавр служилась в Кондадиско не каждый день, а, вероятно, лишь по воскресеньям и праздникам.

С умножением братии было основано несколько новых монастырей, все под общим управлением двух братьев. "Местность, где располагалась община Кондадиско с этого времени стала недостаточной, чтобы обеспечивать потребности не только толп приходящего народа, но даже и самих братии.

Если зимние морозы не просто покрывают, а совершенно засыпают все вокруг снегом, то зато весной, летом и осенью либо почва перегреется отраженным от окрестных скал зноем, горит как огнем, либо же нескончаемые проливные дожди уносят в стремительных потоках не только подготовленную для земледелия почву, но часто также необработанную и твердую, вместе с травой, деревьями и кустарником... Так, в своем желании в какой-то мере избежать этого бедствия преподобные отцы в соседних лесах, не вполне лишенных мест менее неровных и более плодородных, валили пихты, выкорчевывали пни... и делали поля, чтобы сия пригодная для обработки земля могла восполнять скудость насельников Кондадиско. Каждый из двух монастырей подчинялся авторитету обоих игуменов. Однако, отец Лупикин жил по большой части в Лауконе — так называется это место — и ко времени кончины блаженного Романа там было не меньше 150-ти братии, находившихся в послушании собственно у него" (гл. 22-24).

Лупикина.

Св. Григорий Турский в своем Житии преподобных упоминает третий монастырь, основанный братьями "на территории Аламаннии", обычно отождествляемый с монастырем Роменмутьер (по-латыни "Романов монастырь") в Швейцарии в 45 милях к северо-востоку от первоначального монастыря.

Вдобавок к сим главным монастырям по горам были разбросаны многочисленные кельи и пустыньки, превратившие Юру в подобие "Галльской Фиваиды" (или Св. Афонской Горы), несмотря на то, что количество монахов никогда не достигло там египетских масштабов, исчисляясь скорее сотнями, чем тысячами.

Среди всей этой бурной монашеской деятельности женщины также стали пленяться пустыней и примером преподобных братьев: первой, кто пришла к ним, была сестра святых — Иола. Как некогда преп. Антонию и Пахомию для своих сестер, (а позже св. Кесарию Арльскому для своей сестры Кесарии), первоначальникам юрского монашества надлежало устроить монашескую общину для своей сестры и последовавших за ней в пустыню жен: "Неподалеку оттуда, на высоком крутом обрыве с господствующей над ним естественной скалой и ограниченным каменным сводом, скрывавшим в себе обширные пещеры, святые, согласно традиции, положили — будучи движимы отеческим расположением — начало общине дев, и приняли на себя попечение о живущих на сем месте 105 монахинях... Здесь блаженные отцы построили базилику, которая не только принимала в себя мертвенные останки дев, но также удостоилась чести содержать в себе гроб самого подвижника Христова — преп. Романа. Столь велика была строгость обычаев сего монастыря, что отрекавшуюся в нем от мира деву, уже никогда не видели вне его, покуда ее не сносили в гроб" (гл. 25, 26).

Об этом монастыре известном как "Ля Бальм", впоследствии ничего не было слышно, очевидно он был разрушен во время набегов варваров в V-VI вв. Это была, возможно, первая на Западе женская община в "пустыне", раньше женские монастыри основывались в городах или поблизости от них. Впоследствии неподалеку была основана мужская община, и в настоящее время ее местоположение, примерно в 3-х милях к юго-западу от Сен-Люпицина, также на реке Биение, рядом с городом Сен-Ромен-де-Рош, где мощи св. Романа по сю пору хранятся в приходской церкви. В последующие столетия была и другая женская община в Юре, в Невилль-лес-Данс, зависимая от Кондадиско, возможно, преемственная по отношению к монастырю преп. Иолы.

Остальная часть Жития преп. Романа — первой из трех частей "Жития юрских отцов" — посвящена чудесам святого, козням диавола против братии и ропоту некоторых братии, когда они начали считать чудесные монастыри Юры частью церковной "организации". Все сие описано в терминах, весьма близких читателям Житий восточных Отцов, и кое-что из этого пересказано се. Григорием Турским в его Житии братьев, хотя очевидно по причине многих различий, что это Житие, если он вовсе знал его, не было его главным источником.

В одном месте "Жития юрских отцов", когда один из старших монахов укоряет преп. Романа, что тот слишком многих принимает в монастырь и не делает тщательного отбора, автор пользуется случаем, приводя ответ преп. Романа, описать нечто из того монашеского духа, который прививал преподобный братии, а также некие из монашеских искушений, которым братия подвергались. Св. Роман отвечает старцу: "Скажи мне, о ты, который желаешь, чтобы у нас была такая маленькая община: способен ли ты среди всех братии, которых видишь вокруг себя в нашей общине, произвести отбор и разделение, чтобы образовать две группы, о которых ты говоришь, как если бы, испытывая одного за другим, ты мог в совершенстве отделить прежде их смерти выявленных святых от беспечных?.. Разве ты не видел здесь некоторых монахов, ревностно предавших себя жизни по правилам, которые впоследствии, постепенно уклоняясь в теплохладность, попрали их? Сколько раз также братья уходили из общины под воздействием противоположного порыва! И из сих последних, сколь много раз видели мы того или иного брата паки составляющего мир и приходящего к нам и один, и два,и три раза, и несмотря на это, снова находящего мужество упорно добиваться лавров победителя в звании, которое было так давно оставил! Некоторые также не навлекая на себя упрека, вернулись, но не к своим порокам, а в свои родные земли, и соблюдали там наш устав с такой любовью и ревностью, что будучи возведены на степень священства избранием и любовью верных, они управляют с великим достоинством монастырями и церквями Христовыми... И не видел ли ты совсем в собственном нашем монастыре, что случилось с Максентием? После того, как он возложил на себя подвиги и лишения неслыханные в Галлии, с постоянными бдениями, после того, как показал неослабное усердие в чтении, �

Посему познай, что это — та же самая гордость, навеваемая дьяволом, тайно подстрекающим тебя, и что твой случай не сильно разнится от Максентьева" (глл. 29, 32-34).