Но вот что странно и свидетельствует об омрачении ума людей: язычники обожествляют лишь некоторую часть недугов, боясь их, а остальные ругают. Домашних же богов продают или закладывают. Они оскорбляют своих богов и тем, что приносят им в жертву часто больных и дряхлых животных, полумертвых, зараженных и покрытых язвами, а из хороших жертв приносят лишь только негодные их части, которые и без того были бы отданы или рабам, или же псам.

Срамят богов и тем, что приписывают им борьбу между собой, заключают в оковы. Говорят о них, что боги женятся и развратничают. Языческие поэты заставляют богов даже пасти стада, строить стены. Языческие философы осмеивают богов, а трагики и комики изображают их на сценах, и все язычники не оскорбляются этим и даже забавляются.

Мало того, божества эти позорятся даже в храмах. У подножия жертвенников совершаются прелюбодеяния и этой страстью тут пресыщаются именно жрецы и служители богов, украшенные повязками, багряницей и священными одеждами, в то время когда еще курится фимиам. Еще некоторая странность: поклонения своим богам, например, римляне требовали от всех будто за то, что эти боги возвеличили римское царство. Но, покоряя другие царства и народы, римляне покоряли и богов их, которые потому не могли им содействовать, ибо они могли помогать только своим народам.

Представляя все в чувственной форме, римляне видели воплощение империи в личности императора, в нем созерцали они все государство, т.е. фактически римский народ в императоре видел и боготворил самого себя. И таким образом, в его честь строя храмы, воздвигая статуи и принося жертвы, народ, в общем-то, всем этим почитал самого себя.

За непризнание императора богом полагалась смертная казнь. Христиане не боготворили императоров, а потому римляне считали их своими врагами. Несмотря на чистоту жизни христиан, римляне были убеждены в их вредности для общества, потому преследовали их, при этом не трогая худшие по своему направлению секты. Здесь ясно наблюдается борьба дьявола со Христом, или самолюбия и Божественной любви.

При этом нужно иметь в виду, что описываемое здесь состояние язычества относится преимущественно ко времени между расселением народов и явлением Христа в мир, а также к первым векам христианства. Тогда жизнь язычников всецело была исполнена самолюбия, а его проявления подготовляли разрушение язычества. Как всякая ложь подкапывает свое основание, так и беспорядочная жизнь сама себя разрушает, не имея под собой крепкого основания истины и правды.

Наставало уже время падения политеизма, потому что в жизни язычников появлялись новые идеи, уводившие людей все далее и далее от истины. Олицетворение сил природы стало терять свою привлекательность для народа, однообразие в бесчисленных обрядах стало надоедать, явилось сознание суетности многобожия, и возникла нужда в новых божествах. Рим охотно заимствовал культы у покоренных народов. В римский пантеон постоянно принимались новые боги. Дозволено было всем им поклоняться, но при одном условии: римляне обязывались поддерживать и отечественную религию, а все иностранцы признавали главенство римских богов. Здесь видна уже слабость римской религии, которая понемногу уступала место другим. В силу этого, Рим стал местом, где встретились все боги, какие только были известны.

Особенно радушно были приняты Римом греческие боги, которые сблизились с римскими, потому что были сходны между собой. Теперь явления природы превратились в личные существа, разделились на мужской и женский пол, стали жениться и рожать детей. Из-за раздоров между сектами. деизмом, пантеизмом и др. – и религией Рима, в душах римских граждан стало появляться неверие.

В то время мало-мальски образованный человек считал себя вправе не верить в мифологических богов и даже насмехался над ними; а вслед за ним то же повторяли и неученые люди, и сомнение понемногу проникало в низшее общество. Только связь религии с государством полагала некоторые границы неверию, потому что государственная религия поддерживалась и сохранялась императором и народом. Каждый гражданин обязан был выполнять все обряды культа, наравне с воинской повинностью.

Таким образом, оставалась неприкосновенной только государственная сторона религии, нравственная же утрачивалась окончательно. А в религии, затрагивающей дух,– т.е. в жизни любви – ощущалась нужда, ибо все человеческое существо требовало ее. Эту религию думали даже заменить верой в гадания, в приметы и заклинания без изменения жизни. Но вера без дел мертва (Иак. 2:20). Появились разные колдуны и шарлатаны, извлекавшие для себя из этого ремесла не малую пользу. Итак, язычество слабело, и эта ситуация достигла очень большого напряжения как раз в то время, когда явилась в мир воплотившаяся Божественная жизнь любви, когда христианство час от часа укреплялось в среде язычества, несмотря на притеснения и гонения.

Само язычество стало приближаться к христианству, ибо представители его высказывали мысль, что боги не могут непосредственно общаться с людьми, а между тем это сношение, общность жизни необходимы для счастья человека. Поэтому между богами и людьми должны быть посредники – полубожественные и получеловеческие существа.

Эти божества не чужды гнева, радости и скорби. А потому, чтобы смягчить их гнев или привлечь к себе их расположение, нужно приносить им жертвы. Они и не подозревали, что жертва знаменует собой смирение, кротость и любовь, которые человек должен проявлять в своей жизни, дабы открыть душу свою Богу. Такое очищенное и облагороженное язычество могло привлекать к себе и образованных людей, которых прежде отталкивала от народной религии грубость и простота. Но и в этом виде язычеству далеко было до христианства, ибо в нем не было любви – самого прекрасного чувства, объединяющего всех. Язычество было пропитано самолюбием, ибо оно есть произведение самолюбия, и христианству совершенно противоположно.

А потому мечта неоплатоников сравнить язычество с христианством была неосуществимой. Христианство учило и учит о Высочайшем Боге Любви, о Его Слове Сыне и Святом Духе, об Ангелах, о душе и теле человека, о единстве жизни его с Богом, о Богочеловеке Иисусе Христе. Подобно этому и неоплатоники пробовали учить о Едином начале всего сущего, об Уме, всезнающей силе Единого, о Душе мира, творящей Силе ума, об отношениях души и тела. Христианство имеет Христа – воплотившуюся живую Любовь, Учителя и всемогущего Чудотворца. И неоплатоники искали среди себя Христа. Так, они нашли Аполлония, по их словам, родившегося от женщины, по наитию бога Протея. Аполлоний будто кончил жизнь, подобно Христу, ибо он вознесся по голосу с неба: «Оставь землю и иди на небо». Но этот Аполлоний жил языческой, самолюбивой жизнью, а не Божественной любовью. А потому все подмечали эту подделку язычества, бывшего не в состоянии поддержать свое существование и быстро клонившегося к концу.

Римское язычество не могло иметь никакого влияния на народ, потому что не имело твердой морали и чистой любви, т.е. истинной жизни. У римлян нравственным считался тот, кто в точности исполнял религиозные обряды и не совершал лишь возмутительных, противозаконных поступков. Но когда римский пантеон принял в себя греческих, египетских, сирийских и других богов, их чувственные культы оказали весьма вредное влияние на нравы, ибо начала усиливаться развращенность. Пропало всякое понятие о морали: римский народ предался плотской самолюбивой жизни. Сенека описывает жизнь того времени следующим образом: «Повсюду пороки и злодеяния – столько их делается, что невозможно ничем исправить. Словно между людьми кипит борьба, кто кого превзойдет в нечестии. К лучшему, к должному потеряно всякое уважение: похоть – вот что напечатлено на лице каждого. Ныне преступления не кроются впотьмах – они перед глазами. Все непотребства совершаются публично; всякий как будто спешит сделать возможно худшее преступление».