Самолюбие брамистов прежде всего заключается в их брезгливости. По их мнению, оскверняют человека не только прикосновения к трупу, к иноземцу и к человеку низшей касты, или роженице, не только непроизвольные выделения своего же тела, но и употребление не совсем чистых сосудов, прохождение через то место, где лежали какие-нибудь остатки человека или животного – кости, помет, шерсть. А в жестоком бессмысленном самоистязании индийцев проявляется дьявольское злорадство над человеком – образом Божьим,– вражда с его Творцом и посмеяние над Ним.

В то же время индийцы считают себя безгрешными и невинными, а за подвиги самоистязания воздают себе славу. Вообще, характер индийской нравственности отличается суровостью, дикостью, мрачностью. И другими отталкивающими свойствами, приличествующими только духу злобы, врагу Божественной жизни любви. Они нередко в виде подвига самоистязание производят крайним развратом, т.е. служением своей чувственности и страстям, что тоже является самолюбием.

Правда, у индийцев-брамистов развита благотворительность и гостеприимство, мягкость обращения с людьми и всеми живыми существами – от мушки и червя до наименьшей травки. Но это больше похоже на сентиментальность, пассивность, дошедшие до самоунижения, выраженного, например, в назывании своими братьями растений или в боязни убить ядовитую змею. Но, в общем, индийские мудрецы, учителя любят сосредоточенность на себе, равнодушие ко всему, терпение и кажущееся довольство своим положением.

Между тем народная масса погрязает в чувственности и земных интересах. А это есть уже самолюбие и служение себе. И крайний аскетизм индийцев уживается с крайним развратом. Самолюбие брамизма особенно выражается в отношениях мужа к жене: вдова лишается права замужества и даже сжигается вместе с умершим мужем. Здесь проявляется уже дьявольский деспотизм. Он усиленно и ясно проявляется еще в смертных казнях через сжигание, потопление, отравление, растерзание собаками, отнятие членов, мучения раскаленным железом или горячим маслом.

Из всего этого видно, что жизни Божественной любви нет у брамистов: они совершенно преданы служению плоти, хотя иногда любовь и проявляется в них как самая слабая искра света Божьего. Только эта искра Божья осталась в них и превратилась в пережиток нравственной совести, принявшей у них характер болезненной чувствительности, способной внушать им жалость даже к вредным животным.

[1] Олесницкий. История нравственности.

БУДДИЗМ

Рядом с брамизмом стоит от него же возникший и развившийся в Индии буддизм, подобно брамизму уродующий жизнь человеческую. Вследствие чего две эти религии во многом между собой сходны; только браминский пантеизм у буддистов переходит в абсолютное отрицание Бога.

Буддизм в последнее время все более и более интересует современное общество. Его мораль хотят поставить выше морали христианской, которая есть Божественная любовь. Толкуют о близости буддизма с христианством, даже осмеливаются говорить о несамостоятельности христианства. Далее, делают попытки объяснить все события жизни Христа, руководствуясь буддийскими сказаниями. Почти никто не хочет обратить внимания на то, что буддизм, по большому счету, не может быть даже назван религией, т.е. союзом Бога с человеком по единству жизни, потому что он есть философское самообольщение.

Он есть только попытка ограниченного разума осмыслить и собственными силами разрешить загадку человеческой жизни. Но, повторим, религией он именоваться не может. Да и эта попытка объяснения бытия не была неслыханно новой и ни на что не похожей в кругу философских течений и религиозных представлений того времени. Будда жил убеждениями и воззрениями своего времени и окружающей его языческой среды, восприняв уже существовавшие идеи и понятия, он только немного переосмыслил их.

Однако решение Буддой великих задач, которые он перед собой поставил, вышло довольно оригинальным. Буддийская доктрина, хотя и заключает в себе высокие мысли о любви и сострадании, все же является отрицательной по самому существу своему. Она не принимает не только дурные стороны жизни вообще, но даже саму жизнь, всякое проявление жизни. Идеи сострадания и любви в буддизме органически не связаны с его догмой, приписаны, вызваны голосом непосредственного чувства. Когда Будда стал почитаться как божество, этим идеям была придана видимость божественной всеобъемлющей полноты.

Идея самопожертвования перешла в идею воплощения будд. Особенно великое самолюбие Будды проявляется в его словах: «Где нет любви, там нет и страданий; те, которые ничего не любят на свете, те богаты радостью и свободны от горя». По его же собственному признанию, трудно сознать и усвоить себе во всей полноте то, до чего он дошел, почему и сам он был готов отказаться от проповеди своего страшного учения. Но в этот момент ему явился как будто небесный посланник и убедил его в необходимости донести до людей истину.

По учению Будды, источник жизни заключается в жажде жить, или в воле; и эта жажда влечет новые и новые возрождения и заставляет человека вращаться в круговороте земного бытия, производящего страдания. А потому уничтожение воли, прекращение существования есть наилучшее состояние. По мнению буддистов, бытия нет – есть только существование: возникновение, происхождение, уничтожение и исчезновение, облеченные в разные формы. Все только форма: чувство, восприятие, мысли, сознание, прошедшее, настоящее, будущее, близкое, далекое – все пустая форма, дающая вид ложному бытию и обольщающая человека.

Гораздо вернее было бы, если бы Будда сказал, что вечное бытие только в Боге или Сам Бог, а в остальном во всем проявляется жизнь Его, свойства и совершенства Существа Его.