Войдете в эту благодатную храмину, и вас невольно поразит мысль: как мало нужно было праведнику в этой временной жизни, но за это самое как много приобрел он в вечности! Лампада пред святыми иконами как будто никогда не угасала, здесь чистая душа старца в продолжение многих лет, как чистый елей, горела в непрестанной молитвенной беседе с Господом. Вот ложе труженика, на котором едва ли он давал своему телу отдых и упокоение и на котором окончил многотрудную, общеполезную и богоугодную жизнь свою; вот платье, которое ему присылалось усердствовавшими благотворителями, и мелкие убогие вещицы - свидетели нестяжательной жизни подвижника. Торжественная тишина и безмолвие этой келлии производят глубокое святое впечатление в душе посетителя. Дух великого старца-подвижника кажется до того здесь присущим, что, едва переступишь ее порог, невольно преклоняются колена и сердце в благоговейном трепете, и как будто ждешь услышать прежний привет старца: «Положим три поклона, помолимся Царице Небесной!».

В заключение описания высокоподвижнической жизни и блаженной кончины отца Илариона приводится здесь речь троекуровского священника, досточтимого отца Симеона Пескова (бывшего при погребении честного тела угодника Божия), сказанная им в сороковой день блаженной памяти старца[

9]. Речь эта тем замечательна, что в ней почтенный автор умел изобразить вкратце всю жизнь подвижника Христова и, таким образом, дал возможность благочестивому читателю сильнее напечатлеть в памяти и сердце описанные обстоятельства его жизни. Вот текст самой речи.

«Тридцать пять дней протекло с того времени, как в этом святом храме собором пастырей был совершаем христианский обряд над телом в Бозе почившего в счастливой нашей веси столетнего подвижника, затворника отца Илариона.

На погребение чадолюбивого отца своего, каковым и был отец Иларион, любовь собрала тысячи детей, чтобы отдать последний долг усопшему, облобызать в последний раз отеческие длани его и видимо расстаться с ним надолго.

Так, думаю, и в настоящее время той же любовью окрыленные, паки стеклись вы, о Христе братие, в сей же храм, чтобы, так сказать, дополнить долг свой почившему отцу нашему.

Между тем для облегчения единодушной скорби нашей о столь драгоценной потере неизлишним считаю воспомянуть достопамятные черты из жизни подвижника, для собственного назидания и, по возможности, каждому из нас примера.

Жизнь старца, как подобного нам человека, можно разделить на периоды. Первый период - младенчество. Об этом периоде можно сказать только то, что старец, как избранник Божий, в самом младенчестве носил уже в себе, как в семени, тот драгоценный плод, который впоследствии начал произрастать, расцвел и, наконец, созрел.

В период отрочества своего отец Иларион был отроком кротким, благочестивым и богобоязненным, сыном покорным, утехой своих родителей.

За отрочеством по порядку следует юношество. Вступив в этот период, пышно зацвел юноша Иларион, но не тем обманчивым цветом мира сего, скоро увядающим, а цветом мира духовного, вечно цветущим и всегда благоухающим. Из пламенной любви к Богу отец Иларион оставляет дом родительский, отца, мать и, что всего поразительнее, в самый день брака юную свою подругу и с верой вручает себя всецело Тому, Который сказал:

иже оставит дом, или братию, или сестры, или отца, или матерь, или жену, или чада, или села, имене Моего ради, сторицею приимет и живот вечный наследит (Мф. 19, 29).

Но цвет - не плод. Он может обещать только плод приятнейший, если не будет поврежден знойным ветром или утрачен другим каким-либо образом. Много нужно труда и ухода, чтобы дождаться от цветущего дерева доброго плода или чтобы сам цвет не был, так сказать, пустоцветом.