Господь показывает нам главное: корни греха, которые мы должны в себе исправить и вместе с которыми исправится многое другое, чего мы даже не понимаем. В этом и заключается смысл исповеди. Может быть, мы никогда при жизни и не осознаем, что в нас изменилось, какие грехи Господь нам отпустил по милосердию Своему, просто потому, что мы избрали другой путь жизни.

Поэтому я говорю, что исповедь не может быть фрагментарной. Человек всегда должен приходить во всей своей полноте. Иесли он поймет это, то не будет жить от исповеди до исповеди, покаяние станет сердцевиной его жизни.

Такая жизнь может показаться невыносимой, но, на удивление, это и есть полнота. Мы говорили о радости, о любви, о том, что об одном кающемся грешнике все Царство Небесное радуется (см. Лк. 15, 7). Эта радость происходит потому, что человек во всей полноте становится Человеком, наконец-то становится рабом Божиим. Это величайшая радость, та милость, которую человек получает от своего Отца.

Не каждому дано быть преподобным Серафимом; не каждый достигает меры святости преподобного Силуана. Но каждому человеку Господь дает прикоснуться ко всей полноте святости, каждому доступна какая-то мера сыновства. Потому что полнота в Царствии Небесном для всех полнота. Один священник привел мне такой пример. Говорили о том, что все люди разные, разной жизнью жили, в разных условиях существовали, кто-то действительно подвизался в монастырях, кто-то у станка стоял, пахал землю, кто-то родился в семье алкоголиков. Все разные, а полнота у всех одна, все полны. Представьте себе: ведро можно наполнить до верха, оно будет полное, а можно наполнить до верха наперсток, и он тоже будет полный. В наперсток больше не вольешь, и он не может претендовать на то, что он не полон: в нем есть все, что он может вместить. В ведре больше, чем в наперстке, но наперстку от этого ущерба нет, он от этого не страдает, своей неполноты не ощущает. Идля каждого человека в Царствии Небесном, если по милости Божией мы там окажемся, несмотря на то что мы все очень разные и по-разному шли к Богу полнота у всех будет обязательно полнота сыновства. Но кто-то до этой меры дорастет еще при жизни и реализует ее в себе, а кто-то получит ее, как дар Божий, в Царствии Небесном.

Но, думая о Царствии Небесном, мы помним, что это Царство любви, Царство радости и вечного блаженства. Мы не привыкли рассуждать о будущей жизни, как о чемто страшном. Иопять получается противоречие, потому что где любовь, там не может быть страха. У Иоанна Богослова в Первом соборном послании написано, что любовь изгоняет всякий страх (1 Ин. 4, 18) и что боящиеся несовершенны (см. там же). Ипоэтому трудно представить себе одновременно и милосердие Божие, и Страшный Суд. Трудно по одной простой причине: наше собственное тщеславие не дает нам возможности представить себя осужденными, в роли тех, кто всегда виноват пред Богом. Во всякую минуту нашей слабости, какого-то отступления от Бога или даже предательства, мы готовы себя простить и поэтому не можем себе представить, как нас могут не простить другие, мы-то себя прощаем и представить себе, что мы можем быть осуждены окончательно, осуждены в вечности, очень сложно.

Давайте подумаем об этом. Давайте по-настоящему убоимся того, что нам всем принадлежит. Почему мы все себя уже спасли? Почему мы все уже открыли себе вход в Царство Небесное? Почему мы так легко живем, как будто нам не суждено предстать пред Господом и увидеть Его глаза в глаза, увидеть Его сияющий Лик, Который до конца просветит каждого из нас и покажет нам, кто мы такие и сколько в нас настоящего.

При вратах Царствия

Умудрись положить в основание путешествия твоего страх Божий и в немногое дни окажешься при вратах Царствия.

Прп. Исаак Сирин

Ибо для меня жизнь - Христос, и смерть - приобретение.

Флп. 1,21

Умереть нынче не мудрено. нынче труднее научиться жить.

Св. Патриарх Тихон

Жил богатый человек, жил хорошо и пышно. Ибыл другой, Лазарь, который лежал в струпьях у его дверей и желал напитаться хотя бы крошками, падающими со стола богача, но никто ему их не давал. Ивот оба умерли. Лазарь попал в лоно Авраамово, а богач в место мучений. Итогда богач просит Авраама, чтобы пришел Лазарь, омочил перст в воде и облегчил его муки, но Авраам отказывает ему в этой милости. Тогда богач просит, чтобы Лазарь пришел к его братьям, предупредил, чтобы хоть они-то не погибли. "Моисея имеют пророком и пусть его слушают", отвечает Авраам. "Нет, говорит богач, не послушают, вот если кого из мертвых встретят, тогда поверят". Итогда Авраам утверждает: "Если Моисея и пророков не слушают, то если и мертвые воскреснут, не поверят" (см. Лк. 16, 2931).