"Кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла?" (Кто сей скрываяй отъ Мене советъ, содержай (в Твор. Злат. и мн. др. изданиях Слав. Б. именно так: содержай) же глаголы в сердце (сердцы - по мн. др. изданиям Слав. Б.), Мене же ли мнится утаити?) (ст. 2). Ю.: "Кто сей, скрывающий от Меня совет, содержащий слова в сердце, а от Меня думающий утаить?"

Смотри, что делает. Эти слова приводят, мне кажется, к заключению, что у него на уме было нечто другое. Поелику мысль Иова занимало многое, чего он не осмеливался высказать, то наперед от этого освобождает его и показывает, что промышляет о делах человеческих и все ясно видит. Начинает речь от того прежнего, что особенно было непростительно. Ведь, если тяжко и нестерпимо было то, что осмелился сказать, то тем более - то. Поэтому предлагает врачевство к этому прежнему. "Кто сей?" - говорит, вначале показывая расстояние между Богом и человеком и как бы говоря: "Скажи Мне, кто решается скрывать от Меня, точно знающего сокровенное? Разве это не слова, если ты не произнес их? Родилось в уме и стало словом. Поэтому напрасно скрывать то, чего нельзя скрыть". Видишь, как говорит кротко, исправляя и обличая.

"Препояшь ныне чресла твои, как муж: Я буду спрашивать тебя, и ты объясняй Мне" (Препояши яко мужъ чресла твоя: вопрошу же тя, ты же Ми отвещай) (ст. 3). Так как Иов удручен был печалью, то этими словами восставляет его, чтобы мог внимать тому, что будет сказано. Начинает речь вопросом, имеющим особенно обличительный характер, и показывает, что все сотворил премудро и разумно, и что несвойственно совершившему столько великого с премудростью предоставлять человека, для которого все создал, случайным тяжким страданиям. Действительно, мы узнаем здесь неизреченные тайны. То, что сказано Иову, сказано ему не более, чем нам. " Препояшь ныне чресла твои, как муж ". И нам нужна такая же готовность и воскрешение духа.

1083>

"Где был ты, когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь" (Где былъ еси, егда основахъ землю) (ст. 4).

Что ты говоришь, вопрошает? "Утвердив для тебя землю с такою тщательностью, Я ли презрю тебя, для которого её создал?" Поэтому не говорит о премудрости при создании человека и искусстве в его образовании, но из обилия премудрости в творении земли и неба показывает, что если мир ради тебя наслаждается таким промышлением, то не тем ли более ты? Не сказал: "Когда Я творил", но - "когда полагал основания", потому что то самое было делом великого искусства, чтобы землю, не имеющую ни основания, ни подпоры, ни поддержки, поставить, и это огромное тело так устроить и прочно утвердить, чтобы в течение такого времени оно не поколебалось.

"Кто положил меру ей, если знаешь? Или кто протягивал по ней вервь? (Кто положилъ меры ея, аще веси? Или кто наведый вервь на ню?) (ст. 5).

Да, не просто и не случайно сделалась земля такою, а мне думается, что, если бы что-нибудь было прибавлено, было бы излишним, и равным образом, если бы отнято было, повредило бы ей. На это и указывают "меры" и "вервь".

"Утвердил ему Мое определение, и поставил запоры и ворота" (Положихъ ему пределы, обложивъ затворы и врата) (ст. 10). здесь показывает, что море так надежно расположил, как будто оно связано; вследствие этого - надежность.

В дальнейших словах показывает легкость - именно, прибавляет: "чтобы она охватила края земли и стряхнула с нее нечестивых" (Оттрясти нечестивыя отъ нея) (ст. 13). Ю.: "чтобы охватить края земли, стрясти нечестивых с неё" Говорит о разбойниках, гробокопателях и всех других, пользующихся ночью для своих худых дел. Они при появлении света на земле открыто не выступают, а стряхиваются с нее и удаляются, так как ненавидят свет, обличающий их.

"...Чтобы [земля] изменилась, как глина под печатью, и стала, как разноцветная одежда" (Или ты бренiе вземъ отъ земли создалъ еси животно, и глаголиваго сего посадилъ еси на земли?) (ст. 14). Ю.: "Или ты, взяв брение из земли, создал животное и поставил сего говорящего на земле?"

Олимпiодора, Севера и Златоуста. "Разве, - говорит, - ты, Иов, взявши прах, смоченный водою, из земли создал человека? И украсил его словом, как Я? И открыл мир красоты?" Из этого видно, что другие (животные) не имели разума (фп лпгйкпн), который дал человеку, как преимущественный дар, потому что "словесным" (глаголивымъ) называет разумное животное. "Посадить на земле" - значит повелеть господствовать над всем на земле. Что касается меня, то удивляюсь Богу в двух следующих отношениях: что человеческое тело создал тленным, и что в тлении показал Свою силу и премудрость, так как слабая сущность особенно показывает богатство и силу искусства: глине и пеплу Он дал такое стройное устройство и вложил такие чувства, столь различные и разнородные, которые могут и любомудрствовать о стольких предметах. Из земли, из того вещества, из которого делаются только черепица и кирпич, Он сделал такой прекрасный глаз и сообщил ему такую силу, что при помощи небольшого зрачка он видит и обнимает столько предметов.

"Входил ли ты в хранилища снега и видел ли сокровищницы града, которые берегу Я на время смутное, на день битвы и войны?" (Пришелъ же ли еси въ сокровища снежная, и сокровища градная виделъ ли еси? Подлежатъ же ли тебе въ часъ враговъ, въ день браней и рати?) (ст. 22-23). Ю.:"22 Входил ли ты в хранилища снега, и видел ли хранилища града? 23 Хранятся ли они у тебя на час врагов, на день войны и битвы?".

Златоуста и Олимпиодора. Называет сокровищницами (изубхспхт) не потому, что это место хранения, а потому что, как бы извлекая из сокровищниц, Он показывает это, когда хочет. "Итак, видел ли ты, - говорит, - как Я приготовляю снег и град, когда их не видно? Или можешь ли ты употреблять их против врагов, что Я могу делать?" Видишь: хочет показать благовременность - то, что это происходит не просто, а вовремя. Он пользуется снегом и градом против врагов и когда хочет кого-либо наказать. Потом подробно говорит обо всем прочем - разумею дожди, иней и ветры.