БЕСЕДА 26

"В то время царь Ирод поднял руки на некоторых из принадлежащих к церкви, чтобы сделать им зло, и убил Иакова, брата Иоаннова, мечом. Видя же, что это приятно Иудеям, вслед за тем взял и Петра, – тогда были дни опресноков" (Деян.12:1-3). Скорбь – великое благо. – Нужно бодрствовать. – Мо­литва уничтожает грехи. 1. О каком времени говорит (писатель)? Конечно, о последующем. Здесь так (надобно разуметь), а в других местах иначе. Когда Матфей говорит: "в те дни приходит Иоанн Креститель", то означает не последующие дни, а те, в которые происходило повествуемое (Мф.3:1). В Писании обыкновенно употребляется такой образ (речи), что иногда события непосред­ственно следующие излагаются по порядку, а иногда об имеющем случиться гораздо позже повествуется, как о непосред­ственно следующем. Прекрасно говорит: "царь Ирод", так как это был не тот, который жил при Христе. Вот и другое искушение. И смотри, – о чем еще в начале я сказал, – как дела устраиваются, как все составляется из радостей и скор­бей. Уже не иудеи и не синедрион, но царь поднимает руки, чтобы "сделать им зло". Здесь – высшая власть, тягчайшая брань, тем более, что происходила в угодность иудеям. "Убил Иакова, брата Иоаннова, мечом". Без причины и без разбора. Если же кто спросит: зачем Бог попустил это? – то мы скажем: ради них же самих: во-первых, чтобы убедить их, что (верующие), и, будучи убиваемы, побеждают, как было со Стефаном; во-вторых, чтобы дать им насытить ярость свою и потом удержаться от неистовства; в - третьих, чтобы показать, что это происходило по Его попущению. "Видя же, что это приятно Иудеям, вслед за тем взял и Петра". О, великое нечестие! Тем ли угождал им, что совершал убийства без причины и на­прасно? "Тогда были дни опресноков". Опять (видна) излишняя раз­борчивость иудеев (во днях); впрочем, убивать они не пре­пятствовали, но и в такое время делали это. "И, задержав его, посадил в темницу, и приказал четырем четверицам воинов стеречь его" (ст. 4). Это происходило от гнева и от страха. "Убил", говорит (писа­тель), "Иакова, брата Иоаннова, мечом". Видишь ли мужество их (апостолов)? Чтобы кто-нибудь не говорил, будто они потому смело и бесстрашно идут на смерть, что Бог избавляет их от нее, для этого Он попускает им быть убиваемыми, и осо­бенно верховным, научая тем самих убивающих, что даже и это не останавливает их и не препятствует им. "Итак Петра стерегли в темнице, между тем церковь прилежно молилась о нем Богу" (ст. 5). Они находились теперь в са­мом опасном положении. Их устрашало и то, что тот убит, и то, что этот посажен в темницу. "Когда же Ирод хотел вывести его, в ту ночь Петр спал между двумя воинами, скованный двумя цепями, и стражи у дверей стерегли темницу. И вот, Ангел Господень предстал, и свет осиял темницу. Ангел, толкнув Петра в бок, пробудил его и сказал: встань скорее. И цепи упали с рук его" (ст. 6, 7). Смотри, в эту самую ночь избавил его. "И свет осиял темницу", чтобы он не подумал, что это – привидение; а света никто не видал, кроме него. Если и при этом он думал, что видит привидение, по причине не­ожиданности, то тем более (подумал бы), если бы этого не случилось: так он был готов на смерть! А это происходило оттого, что он оставался там много дней, не получая избавле­ния. Почему же, скажут, (Бог) не попустил ему впасть в руки Ирода, чтобы тогда и избавить? Потому, что это привело бы их в ужас; а это происходило и для них. Подумали бы, что (апостолы) не люди, если бы Он все совершал божественно. Чего Он не сделал со Стефаном? Не явил ли им (лицо его) "как лицо Ангела" (Деян.6:15)? Чего же, вообще, недоста­вало и здесь? "И сказал ему Ангел: опояшься и обуйся" (ст. 8). Здесь (писатель) снова показывает, что это сделано не со злым умыслом; кто спешит и намере­вается выйти украдкою, тот не делает таких приготовлений, чтобы и обуться и опоясаться. "Он сделал так. Потом говорит ему: надень одежду твою и иди за мною. Петр вышел и следовал за ним, не зная, что делаемое Ангелом было действительно, а думая, что видит видение. Пройдя первую и вторую стражу, они пришли к железным воротам, ведущим в город, которые сами собою отворились им: " (ст. 8-10). Вот и второе знамение. Когда ангела не стало с ним, тогда Петр уразумел (виденное). "Они вышли, и прошли одну улицу, и вдруг Ангела не стало с ним. Тогда Петр, придя в себя, сказал: теперь я вижу воистину, что Господь послал Ангела Своего и избавил меня из руки Ирода и от всего, чего ждал народ Иудейский" (ст. 10-11). Теперь, говорит, я уразумел, а не прежде. Для чего это делается, и почему Петр не разумеет происходящего, хотя он уже был столь свободен после того, как все (цепи) были сняты с него? Для того, чтобы он получил избавление внезапно и чтобы тогда уже, по избавлении, почувствовал это. А что цепи спали с рук его, это явный знак, что он не убежал. "И, осмотревшись, пришел к дому Марии, матери Иоанна, называемого Марком, где многие собрались и молились. Когда же Петр постучался у ворот, то вышла послушать служанка, именем Рода, и, узнав голос Петра, от радости не отворила ворот" (ст. 12-14). Смотри: Петр не тотчас удаляется (из Иеруса­лима), но наперед сообщает радостную весть своим. "Вбежав, объявила, что Петр стоит у ворот. А те сказали ей: в своем ли ты уме? Но она утверждала свое" (ст. 14, 15). 2. Смотри, как и служанки были исполнены благочестия. От радости она не отворила сеней; но они и после этого не верили. "Но она", говорил (писатель), "утверждала свое. Они же говорили: это Ангел его. Между тем Петр продолжал стучать. Когда же отворили, то увидели его и изумились. Он же, дав знак рукою, чтобы молчали, рассказал им, как Господь вывел его из темницы, и сказал: уведомьте о сем Иакова и братьев. Потом, выйдя, пошел в другое место" (ст. 15-17). Но обратимся к вышесказанному по порядку. "В то время", го­ворит (писатель), "царь Ирод поднял руки на некоторых из принадлежащих к церкви". Как дикий зверь, он нападал на всех без при­чины и без разбора. Здесь исполняется то, что сказал Хри­стос: "чашу, которую Я пью, будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься" (Мк.10:39).  "Убил", говорит, "Иакова, брата Иоаннова, мечом". А почему, скажут, он не убил Петра тогда же? Причину привел писатель: "тогда", говорит, "были дни опресноков", и он хотел совершить убиение его с большею торжественностью. Сами (иудеи) по совету Гамалиила теперь воз­держивались от убийств, и притом не находили причин к тому, а чрез других совершали то же самое. Так как был другой Иаков, брат Господень, то он означил это, сказав: "брата Иоаннова". Видишь ли, что эти три (апостола) были глав­ные, особенно же Петр и Иаков? Это служит к большему осуждению иудеев. Ведь уже явно было, что проповедь их не человеческая, и поистине исполнялось сказанное: "считают за овец закалаемых" (Пс.43:23). "Видя же", говорит, "что это приятно Иудеям, вслед за тем взял и Петра". Приятно было убийство, и притом убийство несправедливое. Велико безумие Ирода; он служил нечестивым страстям их. Надлежало бы делать про­тивное и удерживать их неистовство; а он возбуждал и был как бы какой палач недугующих, а не врач их, хотя имел много примеров – и деда и отца Ирода, из которых первый за убиение младенцев потерпел множество бедствий (Мф.2: 16), а второй, убивший Иоанна Крестителя (Мф.14:10), вел жестокую войну. "И, задержав его", говорит, "посадил в темницу". Он боялся, чтобы от страха (по случаю убиения) Иакова Петр не скрылся, и чтобы вернее иметь его в своих руках, посадил его в темницу. Чем тщательнее было стережение, тем уди­вительнее событие. Это послужило Петру – сделаться еще более славным и показать свое мужество. "Между тем церковь", говорит, "прилежно молилась". Эта молитва – знак любви. Все молились об отце, кротком отце. "Прилежно", говорит, "молилась о нем". Послушайте, как они были расположены к учителям. Они не возмущались, не производили смут, но обрати­лись к молитве, прибегли к этой непреоборимой поборнице. Не говорили: я не велик и напрасно стал бы молиться о нем; они делали по любви и потому ничего такого не помышляли. Хочешь ли знать, что сделали (иудеи) против своей воли? Тех сделали славнейшими, а этих усерднейшими. И смотри: иску­шения постигают их в праздник, чтобы они явились слав­нейшими. "Когда же Ирод хотел вывести его", говорит (писатель), "в ту ночь Петр спал". Видишь: Петр спит, не предается ни унынию, ни страху. В ту самую ночь, когда хотели вести его (на смерть), он спал, предав все Богу. Спал не просто, но посреди воинов и связанный. "Между двумя воинами", говорит, "скованный двумя цепями". Видишь ли, как тщательно стерегли его? "И вот", говорит, "Ангел Господень предстал и сказал: встань скорее". Стражи также спали, и оттого ничего случивше­гося не слыхали. "И свет осиял темницу", для того, чтобы Петр увидел и услышал, и не подумал, что это – привидение. А чтобы он не замедлил, то и "толкнув" его "в бок". И не просто сказал: "встань", но прибавил: "скорее", – так он крепко спал! "Думая, что видит видение", говорит (писатель). "Пройдя первую и вторую стражу". Где теперь еретики? Пусть они скажут нам: как он прошел? Но они не могли бы (сказать). Между тем (ангел) для того повелевает ему опоясаться и обуться, чтобы и этим внушить ему, что это – не привидение, чтобы он вос­прянул от сна и убедился, что это – истина; для того тотчас же и цепи упали с рук его, и сказано было: "встань скорее". Это – слова не смущающего, но убеждающего не медлить. "Не зная", говорит, "что делаемое Ангелом было действительно, а думая, что видит видение". Конечно, по чрезвычайности события. 3. Видишь ли, как чрезвычайно знамение? Как оно изум­ляет видящего? Как представляется невероятным? Если Петр думал, что видит привидение, в такое время, когда сам был опоясан и обут, то чего не случилось бы со всяким другим? "Пройдя", говорит (писатель), "первую и вторую стражу, они пришли к железным воротам, ведущим в город, которые сами собою отворились им: они вышли, и прошли одну улицу, и вдруг Ангела не стало с ним". Происходившее внутри было более чудесно; а это последующее – более обыкновенно. Когда уже не было никакого препятствия, тогда ангела не стало с ним. Петр (один) не прошел бы при столь многих препятствиях; ведь это было изумительно, по истине изумительно. "Теперь", го­ворит, "я вижу воистину, что Господь послал Ангела Своего и избавил меня из руки Ирода и от всего, чего ждал народ Иудейский". Ныне, а не тогда, когда я был в узах. "И, осмотревшись, пришел к дому Марии, матери Иоанна". Что значит: "осмотревшись"? Размыслив, где он находится. Или об этом он размышлял, или о том, что не дол­жно просто удалиться, но воздать благодетелю; размышляя о том, он и пришел к дому Марии. Кто этот Иоанн? Может быть тот, который всегда был с ними; потому (писатель) присовокупил и прозвание его. Смотри, какое благо – скорбь, какой успех имела молитва их во время ночи, как они были бдительны. Видишь ли, какие плоды от убиения Стефана? Видишь ли, какая польза от этой темницы? Подлинно Бог не для отмщения гонителей их являет величие евангельской проповеди, но для самих гонителей, хотя они и не терпят ничего неприятного, показывает, как велики скорби сами по себе, чтобы и мы не старались всячески избавляться от них или мстить за них. Заметь, как и служанки их были равночестны им. "От радости", говорит, "не отворила". Хо­рошо это сделано и в том отношении, чтобы они, увидев его вдруг, не устрашились и не стали сомневаться, но чтобы мыс­ли их были подготовлены. И как обыкновенно делается у нас, так теперь и она сделала: она поспешила сама принести радостную весть, – и в самом деле это была радостная весть. "А те сказали ей: в своем ли ты уме? Но она утверждала свое. Они же говорили: это Ангел его". Отсюда (очевидна) истина, что у каждого из нас есть ангел. А как они пришли тогда к мысли, что это – ангел? По времени рассудили так. Между тем Петр "продолжал стучать", говорит (писатель), "когда же отворили, то увидели его и изумились". Он же "дав знак рукою" водворил вели­кую тишину, чтобы они выслушали его. Как он был теперь вожделенен для учеников, не только потому, что избавился (из темницы), но и потому, что тотчас же пришел и пред­стал пред ними! Затем ясно узнают все и свои, узнали бы и чужие, если бы захотели веровать; но они не захотели. Так было и при Христе (Ин.7:12,31). "Уведомьте о сем", говорит, "Иакова и братьев". Смотри, как он не тщеславен. Он не сказал: сделайте это известным повсюду; но: "братьев". "Потом, выйдя, пошел в другое место". Не искушал Бога и не подвергал сам себя опасностям; это они делали только тогда, когда им было по­велеваемо. Так, им было сказано: "идите и, став в храме, говорите народу все сии слова жизни": они выслушали это и тотчас же повиновались (Деян.5: 20, 21). Но того ангел не сказал ему, а только, отступив в молчании и выведши ночью, доставил ему возможность уда­литься. Это также происходит для того, чтобы мы научились, что многое совершалось тогда и по-человечески, и чтобы он опять не подвергся опасности. А чтобы те не сказали по отше­ствии его, что это – ангел его, для этого они высказывают на­перед, а потом видят его самого, в опровержение такой мысли. Если бы это был ангел, то он не толкал бы в дверь и не удалился бы "в другое место". В этом уверяет их и то, что это было не днем. Таким образом свободные от уз пребывали в молитве, а связанный – во сне; если бы он принимал происходившее за действительность, то устрашился бы и не пом­нил бы (случившегося); а теперь, как бы видя сновидение, он оставался невозмутимым. "Пришли", говорит (писатель), "к железным воротам". Смотри, как они были крепки. "Пройдя",говорит, "первую и вторую стражу, они пришли к железным воротам". И почему, скажут, это совершается не чрез самих (апостолов)? Почему? Потому что Бог и тем оказывает им честь, что избавляет их чрез ангелов. Почему же с Пав­лом не так было? Там с тою целью, чтобы темничный страж уверовал, а здесь надлежало избавиться только одному апостолу; а с другой стороны и потому, что Бог устрояет все разнообразно. Там Павел воспевал хвалы, а здесь Петр спал (Деян.16:25). Поэтому не будем скрывать чудес Божиих, но будем стараться, чтобы они делались известными и для на­шей пользы и для назидания других. В самом деле, если (Петр) удивителен, когда восхотел быть связанным, то он еще удивительнее, когда не прежде удалился, как возвестив наперед обо всем своим. "И сказал", говорит: "уведомьте о сем Иакова и братьев". Для чего повелевает возвестить? Для того, чтобы они возрадовались, чтобы не скорбели, чтобы те узнали от этих, а не эти от тех: так он заботился о нижайших членах! Подлинно, нет ничего лучше умеренной скорби. Ка­кова, думаешь, была тогда душа их? Какой исполнена радости? Где теперь жены, спящие во всю ночь? Где мужи, не хо­тящие даже поворотиться на ложе? Видишь ли бодрственную душу? С женами и детьми и служанками они воспевали, от скорби соделавшись чище неба. А ныне мы, едва увидим ма­лую опасность, падаем (духом). Нет ничего светлее тогдаш­ней Церкви. Будем же подражать, будем соревновать. Не для того дана ночь, чтобы мы во всю ее спали и бездействовали. Свидетели тому ремесленники, погонщики мулов, торговцы, Церковь Божия, восстающая среди ночи. Восстань и ты, посмотри на хор звезд, на глубокую тишину, на великое безмолвие, и удивляйся делам Владыки твоего. Тогда душа бывает чище, легче и бодрее, бывает особенно способна воспарять и возвы­шаться; сам мрак и совершенное безмолвие много распола­гают к умилению. Если взглянешь на небо, испещренное звёз­дами, как бы бесчисленным множеством глаз, то получишь совершенное удовольствие, помыслив тотчас о Создателе. Если представишь, что те, которые в течение дня шумят, смеются, играют, скачут, обижают, лихоимствуют, досаждают, де­лают бесчисленное множество зол, теперь нисколько не отли­чаются от мертвых, то познаешь все ничтожество челове­ческого самолюбия. Сон пришел и показал природу, как она есть; он – образ смерти; он – образ  кончины (мира). Если взглянешь на улицу, не услышишь ни одного голоса; если по­смотришь в доме, увидишь всех лежащими как бы во гробе. Все это может возбудить душу и привести на мысль кончину мира. 4. Слово мое – к мужам и женам. Преклони колена, воздыхай, моли Господа твоего быть милостивым к тебе; Он особенно преклоняется (на милость) ночными молитвами, когда ты время отдохновения делаешь временем плача. Вспомни о царе, как он говорил: "утрудился я от воздыханий моих, каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими орошаю постель мою" (Пс.6:7). Какие бы ты ни имел удовольствия, не будешь иметь более его; как бы ты ни был богат, не будешь богаче Давида. Но он же в другом месте говорит: "в полночь я вставал славить Тебя за праведные суды Твои" (Пс.118:62). Тогда не беспокоит тщеславие; да и как (может беспокоить), когда все спят и не видят? Тогда не нападают леность и беспечность; да и как (могут напасть), когда столь многое возбуждает душу? После таких всенощных бдений бывают и сон прият­ный и видения чудные. Это делай и ты, муж, а не одна только жена. Пусть дом соделается Церковью, составленною из мужей и жен. Не считай препятствием этому то, что ты муж только один и что она жена только одна. "Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них" (Мф.18:20). А где присутствует Христос, там великое множество; где Христос, там необходимо бывают и ангелы, и архангелы, и прочие силы. Поэтому вы – не одни, когда с вами Владыка всех. И еще послушай, что говорит пророк: "лучше один праведник, нежели тысяча грешников" (Сир.16:3). Нет ничего бессиль­нее многих грешников, и ничего сильнее одного, живущего по закону Божию. Если у тебя есть дети, то подними и детей, и пусть во время ночи весь дом сделается Церковью; если же они малолетни и не могут переносить бодрствования, то (пусть выслушают) по крайней мере, одну молитву или две, и успо­коятся; только ты встань, только ты обрати себе это в навык. Нет ничего прекраснее жилища, в котором совершаются такие молитвы. Послушай, что говорит пророк: "вспоминал я о Тебе на постели моей, в утренние часы размышлял о Тебе" (Пс.62:7). Но, скажешь, я очень утомился в продолжение дня, и не могу. Это – отговорка и предлог; сколько бы ты ни трудился, не потрудишься более ковача меди, который опускает столь тя­желый молот с великой высоты, брызжет искрами, по всему телу пропитывается дымом, и однако проводит в этом боль­шую часть ночи. И вы, жены, знаете, когда вам бывает нужно идти в поле, или придти в ночное собрание, – что там про­водят целую ночь без сна. Так и у тебя пусть будет ду­ховная кузница, чтобы устроять не котлы и сковороды, но душу твою, которая гораздо лучше всякого произведения из меди и золота. Ее, устаревшую от грехов, ввергни в горнило по­каяния; ударяй ее с великой высоты молотом, т.е. исповеданием грехов; воспламени огонь Духа. Твое искусство гораздо лучше. Ты устрояешь не золотые сосуды, по душу, драгоценнее всякого золота, подобно тому, как ковач меди свое изделие. Ты не вещественный приготовляешь сосуд, но освобождаешь душу от всякого житейского попечения. Пусть предстоит пред тобою светильник, не этот сгорающий, но тот, который имел у себя пророк, когда он говорит: "светильник ногам моим - закон Твой" (Пс.118:105). Воспламени душу молитвою; если увидишь, что она имеет довольно (огня), то вынь ее (из этого горнила) и устрой ее, как хочешь. Поверь мне, не столько огонь истребляет ржавчину (металла), сколько ночная молитва ржавчину грехов наших. Устыдимся, если не кого другого, то хотя ночных стражей. Они, повинуясь человеческому за­кону, обходят во время стужи, громко крича и проходя по улицам, часто под дождем и цепенея (от холода), для тебя, для твоей безопасности и для охранения твоего имущества. Тот о твоем имуществе оказывает такое попечение; а ты не (ока­зываешь) даже о душе своей. И притом я не заставляю тебя ходить, подобно ему, под открытым небом, ни громко кри­чать и надрываться; но, находясь в том же самом жилище, в той же самой спальне, преклони колена, обратись с мо­литвою к Господу. Для чего сам Христос на горе пробыл всю ночь (Лк.16:12)? Не для того ли, чтобы подать нам Собою пример? Тогда растения восстановляют свои силы, т.е. во время ночи; тогда особенно и душа еще более их прини­мает в себя росу. Что днем попаляется солнцем, то осве­жается ночью Ночные слезы лучше всякой росы нисходят и на пожелания и на всякое пламенное разжжение, и не попускают потерпеть ничего вредного. Если она не будет питаться этою росою, то будет сожигаться во время дня. Впрочем, да не подвергнется никто из вас сожжению от того огня, но пре­бывая в прохладе и под покровом человеколюбия Божия, да сподобимся все мы освободиться от бремени грехов, благо­датию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Ко­торым Отцу, со Святым  Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 27

"По наступлении дня между воинами сделалась большая тревога о том, что сделалось с Петром. Ирод же, поискав его и не найдя, судил стражей и велел казнить их. Потом он отправился из Иудеи в Кесарию и там оставался" (Деян.12:18,19). Значение поста. – Вред сластолюбия. 1. Многие недоумевают, как Бог попустил некогда умертвить младенцев за Него (Мф.2:16), и теперь еще воинов за Петра, хотя Он мог избавить и их вместе с Петром. Но если бы ангел вывел и воинов вместе с Петром то это было бы принято за бегство. Почему же, скажут, Он, не устроил иначе? Теперь между тем какое произошло зло! Если мы вспомним, что пострадавшие несправедливо и напрасно не терпят никакого зла, то не будем делать таких вопросов. Отчего же ты не спрашиваешь об Иакове – почему Он и его не избавил (Дян.12:2)? Притом тогда было еще не время суда, чтобы воздавать каждому по достоинству. И не Петр же предал их в руки Ирода. А он оскорбился особенно тем, что обманулся, подобно как дед его остался обманутым от волхвов; это особенно раздражало его и делало смешным. Но следует выслушать слова самого писателя: "по наступлении дня", говорит он, "между воинами сделалась большая тревога о том, что сделалось с Петром. Ирод же, поискав его и не найдя, судил стражей и велел казнить их", хотя слышал от них, – ведь "судил стражей и велел казнить их", – что цепи были оставлены, что обувь (Петр) взял и что он нахо­дился с ними до самой той ночи. Что же они скрыли? И по­чему сами не убежали? Подлинно, это должно было удивить его, должно было поразить его. После того смерть их пред всеми обнаруживает и чудо Божие и нечестие Ирода. И смотри, как писатель не скрывает этого, но повествует об истори­ческом событии, чтобы научить нас. Он говорит далее: "потом он отправился из Иудеи в Кесарию и там оставался. Ирод был раздражен на Тирян и Сидонян; они же, согласившись, пришли к нему и, склонив на свою сторону Власта, постельника царского, просили мира, потому что область их питалась от области царской. В назначенный день Ирод, одевшись в царскую одежду, сел на возвышенном месте и говорил к ним; а народ восклицал: это голос Бога, а не человека. Но вдруг Ангел Господень поразил его за то, что он не воздал славы Богу; и он, быв изъеден червями, умер. Слово же Божие росло и распространялось" (ст. 19-24). И это не маловажно. Тотчас же постигло его на­казание, если не за Петра, то за надменную речь его. Но, ска­жут, если те возглашали, то чем он виновен? Тем, что принял такое возглашение, что считал себя достойным такой лести. Это особенно служит к научению самих безрассудных льстецов. И смотри: и те и он достойны наказания, а наказы­вается он, потому что теперь не время суда, но кто боле ви­новен, того (Бог) и наказывает, чтобы те получили от этого пользу. "Слово же Божие", говорит (писатель), "росло и распространялось", т.е. когда это происходило. Видишь ли домостроительство Божие? "А Варнава и Савл, по исполнении поручения, возвратились из Иерусалима (в Антиохию), взяв с собою и Иоанна, прозванного Марком. В Антиохии, в тамошней церкви были некоторые пророки и учители: Варнава, и Симеон, называемый Нигер, и Луций Киринеянин, и Манаил, совоспитанник Ирода четвертовластника, и Савл" (Деян.12: 25: Деян.13:1). Варнаву поставляет пока на первом месте, потому что Павел еще не был славен, еще не совершил никакого знамения. "Когда они служили Господу и постились, Дух Святый сказал: отделите Мне Варнаву и Савла на дело, к которому Я призвал их. Тогда они, совершив пост и молитву и возложив на них руки, отпустили их" (ст. 2, 3). Что значит: "служили"? Когда они про­поведовали. "Отделите Мне", говорит, "Варнаву и Савла". Что зна­чит: "отделите Мне"? На дело, на апостольство. Смотри еще, кем они рукополагаются: Лукием Киринеянином и Манаилом, и особенно – Духом. Чем уничиженнее лица, тем яснее откры­вается благодать Божия. Таким образом (Павел) рукопола­гается на апостольство, чтобы проповедовать со властью. Как же он сам говорит: "не человеками и не через человека" (Гал.1:1)? Словами: "не человеками" он показывает, что не человек призвал или привел его; а словами: "не через человека" – что он послан не кем-либо другим, но Духом. Потому (писатель) и присовокупил следующее: "сии, быв посланы Духом Святым, пришли в Селевкию, а оттуда отплыли в Кипр" (ст. 4). Но обратимся к вышесказанному. "По наступлении дня", говорит, "между воинами сделалась большая тревога" из-за Петра, "судил стражей и велел казнить их". Он так был бесчувствен, что даже решился наказать несправед­ливо. Вот я скажу в их защиту. Узы были; стражи находи­лись внутри; темница была заперта; стена нигде не подкопана; все согласно говорили одно и тоже; узник не был похищен: за что же ты осуждаешь их? Если бы они хотели выпустить его, то или выпустили бы прежде, или ушли бы вместе с ним. Они быть может взяли деньги? Но как мог дать им тот, кто был не в состоянии дать нищему? Цепи не были ни ра­зорваны, ни развязаны. Можно было видеть, что это дело Божие, а не человеческое. Затем, повествуя об историческом событии, (писатель) приводит и имена, чтобы видно было, что обо всем он говорит правду. "Склонив на свою сторону Власта", говорит, "постельника царского, просили мира". Делают это потому, что был голод. "В назначенный день", говорит, "Ирод сел на возвышенном месте и говорил к ним. Но вдруг Ангел Господень поразил его, и он, быв изъеден червями, умер". 2. Также и Иосиф (Флавий) говорит, что он впал в продолжительную болезнь (Иуд. древ. кн 19. гл. 8). Народ не знал этого, но апостол повествует об этом. Впрочем, и самое незнание было полезно, потому что случившееся с Иродом приписывали ему за убие­ние апостола и умерщвление воинов. Смотри: когда он убил апостола, то ничего такого не делал, и когда этих (умертвил), то ничего не говорил. Таким образом, как бы недоумевал и стыдясь, он отправился из Иудеи в Кесарию. Мне кажется, что он, желая привлечь тех (тирян и сидонян), прибыл защищать этих (иудеев): он гневался на тех, тогда как этим столько угождал. Смотри, как этот человек был тщеславен. Намереваясь даровать им (мир), он говорил речь. Иосиф же повествует, что он был одет в блестящую одежду, истканную из серебра. Смотри, как и те были льстивы, и как мудры апостолы. Кому угождал весь народ, того они ставили ни во что. Но теперь они получили великое облегчение, и множество благ произошло от его наказания. Если же он подвергся такому наказанию, когда выслушал слова: "это голос Бога, а не человека", хотя сам ничего такого не говорил, то тем более Христос, если бы Он не был Богом, (подвергся бы) за то, что Он постоянно говорил: "слова, которые говорю Я вам, говорю не от Себя" (Ин.14:10), и еще: "служители Мои подвизались бы" (Ин.18:36), и тому подобное. Между тем тот постыдным и жалким образом окончил жизнь, и уже нет его. И заметь, что его склоняет к миру Власт: так легко этот жалкий человек предавался гневу и опять успокаивался, будучи всегда рабом народа и не имея в себе ничего самостоятельного! Заметь и власть Святого Духа. "Когда они служили Господу", говорит (писатель), "и постились, Дух Святый сказал: отделите Мне Варнаву и Савла". Кто бы осмелился, не имея на то власти, ска­зать это? А делается это для того, чтобы они не оставались вместе. Он знал, что они имеют великие совершенства и могут быть полезными многим. Как же Он сказал им? Вероятно, чрез пророков. Потому-то (писатель) предварительно и заметил, что там были пророки и пребывали в посте и служении, чтобы ты уразумел, что нужна была великая бдительность. Рукополагается (Павел) в Антиохии, где и пропо­ведовал. Почему же (Дух) не сказал: отделите Господу, но: "Мне"? Этим Он показывает, что у Него единая (с Богом) власть и сила. Видишь ли, насколько великое дело – пост? Замечено, что Дух совершал все; но великое благо – и пост. Он не огра­ничивается пределом (времени); когда нужно было рукополагать, тогда они постятся: "и постились, Дух Святый сказал". Пост же состоит не только в воздержании от пищи, но и воздержание от сластолюбия есть вид поста. Это-то в особенности я запо­ведаю: воздерживайтесь не от пищи, а от сластолюбия. Пища нам нужна, а не растление; пища нам нужна, а не причина болезней, болезней и душевных и телесных; пища нам нужна, доставляющая сладость, а не сластолюбие, исполненное горечи; то полезно, а это вредно; то приятно, а это неприятно; то есте­ственно, а это противоестественно. Скажи мне: если бы кто-нибудь дал тебе напиться яду, не было ли бы это противоестественно? Если бы кто (подал) дрова и камни, разве не отвратился бы ты? Конечно, – потому что это противоестественно. Таково и сласто­любие. Как в осажденном городе бывает великое беспокой­ство и смятение, когда вторгаются в него  неприятели, так бывает и в душе, когда нападает на нее пьянство и сласто­любие. "У кого вой? у кого стон? у кого ссоры? у кого горе? у кого раны без причины? у кого багровые глаза? У тех, которые долго сидят за вином, которые приходят отыскивать вина приправленного" (Прит.23:29,30). Но, что бы мы ни говорили, мы не удержим людей, преданных сластолюбию, если не восстанем против другой страсти. И во-первых, к женам обращу мое слово. Нет ничего срамнее жены сластолюбивой, нет ничего отвратительнее жены, предан­ной пьянству; цвет лица ее увядает, ясность и кротость глаз помрачаются, как бы от какого облака, закрывающего лучи солнечные.  Это – дело, свойственное не свободному человеку, но рабу, и крайне неблагородное. Как неприятна жена, дышащая зловонным и испортившимся вином, отрыгающая испарения гнилого мяса, отягченная так, что не может встать, раскрас­невшаяся больше надлежащего, беспрестанно зевающая и дрем­лющая! Не такова жена, воздерживающаяся от сластолюбия: она почтенна, целомудренна и благообразна, так как доброе распо­ложение души придает много красоты и телу. Не думай, что красота зависит только от телесного благообразия. Представь девицу благообразную, но нескромную, болтливую, сварливую, склонную к пьянству и расточительности: не безобразнее ли она всякой некрасивой. Если же она будет скромна, молчалива и стыдлива, если привыкнет говорить благоприлично и соблюдать пост, то красота ее сугуба, благообразие больше, лицо привлекательнее, исполнено целомудрия и прелести. Хочешь ли, я скажу теперь и о мужах? Что отвратительнее пьяного? Он смешон для рабов, смешон для врагов, жалок для друзей, достоин всякого осуждения, более зверь, нежели человек, так как пресыщаться свойственно тигру, льву или медведю. Им это свойственно, потому что они не имеют разумной души. Впрочем и они, когда насыщаются больше надлежащего и больше меры, назначенной им природою, то расстраивают все свое тело: не тем ли более мы? Для того-то Бог дал нам небольшой желудок, для того назначил нам малую меру пищи, чтобы научить нас заботиться о душе. 3. Посмотрим на самое устройство нашего тела, и мы уви­дим, что одна только малая часть у нас имеет такое назна­чение (для питания). Уста наши и язык назначены для песно­пений, гортань для издавания голоса. Потому естественная не­обходимость заставляет нас невольно воздерживаться от пресыщения. Если бы сластолюбие не сопровождалось неприятно­стями, недугами и болезнями, то оно не было бы противно; но теперь от природы тебе назначены пределы, чтобы ты не мог, хотя бы и желал, преступить их. Не наслаждений ли ищешь ты, возлюбленный? Найдешь их в жизни воздержной. Не здравия ли? И это здесь. Не спокойствия ли? И это здесь. Не свободы ли? Не крепости ли и стройности тела? Не бодрости ли и деятельности души? Все эти блага здесь; а в том (пресы­щении) напротив, неприятность, нездоровье, болезнь, стеснение, излишние издержки. Почему же, скажут, все мы предаемся ему? По болезни. Скажи мне: почему больной желает того, что вредно? Это самое не есть ли признак болезни? Почему хромой не ходит прямо? А все это от нерадения и от того, что не хотят придти к врачу. Из вещей одни доставляют временное удовольствие, и вечное мучение; другие напротив – временное страдание, и вечное блаженство. Потому кто так сластолюбив и беспечен, что не презирает настоящих удо­вольствий для достижения будущих, тот скоро обманывается. Скажи мне: почему обманулся Исав, почему он предпочел настоящее удовольствие будущей чести? По сластолюбию и невоз­держанно (Быт.25:34). А это самое, скажут, откуда происхо­дит? От нас самих, как видно из следующего: когда мы захотим, то сдерживаем себя и бываем терпеливы; если встретится какая-нибудь нужда, а часто даже только из сорев­нования, мы избираем полезное. Итак, когда будет возбуждаться сластолюбие, то представь кратковременность этого удовольствия, вред, – а поистине вредно делать такие издержки к собственной погибели, – недуги, болезни, и отвергни сластолюбие. Хочешь ли, я перечислю тебе, сколь многие тяжко пострадали от сластолюбия? Ной "выпил вина, и опьянел, и лежал обнаженным", и, вспомни, сколько зла произошло от того (Быт.9:21-29). Исав по невоздержанию продал свое первенство и решался на братоубийство (Быт.25:31-34). Израильтяне сели "есть и пить, а после встал играть" (Исх.32:6). Потому и сказано им: "берегись, чтобы не обольстилось сердце твое и не забыл ты Господа" (Втор.6:12). Предавшиеся сластолюбию стоят на скользком пути. "Вдовица", говорит (Писание), "сластолюбивая заживо умерла" (1Тим. 5:6); и еще: "утучнел, отолстел и разжирел" (Втор. 32:15): также апостол говорит: "попечения о плоти не превращайте в похоти" (Рим.13:14). Я уже не предписываю поста, – этого никто не стал бы слушать, – но запрещаю невоздержание, воз­браняю сластолюбие, для вашей же пользы. Сластолюбие, подобно бурному потоку, истребляет все; его не удерживает никакое препятствие; оно отлучает от царствия. Что еще? Ты желаешь наслаждений? Подай бедным, призови Христа (в лице их), и будешь наслаждаться даже по окончании трапезы. Теперь ты не можешь этого по тому самому, что настоящие блага непостоянны; а тогда сможешь. Ты желаешь наслаждений? Питай свою душу, предложи ей пищу, какая ей свойственна, не томи ее голодом. Теперь время борьбы, время подвигов: а ты сидишь и пресы­щаешься? Разве не знаешь, что и сами скиптроносцы в похо­дах во время войны живут скудно? "Наша брань не против крови и плоти" (Ефес.6:12), а ты утучняешь себя, приготовляясь на брань? Супостат стоит, скрежеща своими зубами (1Петр.5: 8), а ты предаешься неге и занимаешься трапезою? Знаю, что я говорю это напрасно, но не для всех. "Кто имеет уши слышать, да слышит" (Лк.8:8). Христос истощается от голода, а ты расторгаешься от пресыщения: сугубая неумеренность! И какого зла не производит сластолюбие? Оно заключает противоречие в самом себе; не знаю даже, почему оно получило такое на­звание; разве подобно тому, как слава (земная), которая есть бесчестие, и богатство (земное), которое есть бедность, получили свои названия, так и сластолюбие, хотя оно само в себе есть горечи. Не готовимся ли мы заклаться в жертву, что так утучняем себя? Для чего ты приготовляешь червям роскошную трапезу? Для чего увеличиваешь количество жира? Для чего умножаешь источники пота и зловония? Для чего делаешь себя негодным ни к чему? Хочешь ли, чтобы глаз твой был исправен? Сделай все тело благоустроенным. Из струн та, которая жирна и не очищена, бывает неспособна издавать приятные звуки, а которая совершенно очищена, та бывает стройна и благозвучна. Для чего зарываешь душу? Для чего ограду ее делаешь толще? Для чего (наводишь на нее) великий дым и облако, когда испарения, как бы какая мгла, подни­маются отвсюду? Если не кто другой, то пусть, по крайней мере, борцы научат тебя, что тело менее тучное бывает более сильным. Так и любомудрая душа бывает благоустроеннее, подобно тому, как бывает с возницею и конем. Надобно ви­деть, как неудобоподвижны люди, преданные сластолюбию и утучнившие свое тело, подобно тому, как неподвижны тучные кони, причиняющие вознице так много хлопот. Тот, у кого конь послушный и быстрый, легко может получить победную награду; а когда возница принужден тащить его, беспрестанно падающего, и не может даже ударами поднять его, то хотя бы он был человек весьма опытный, не одержит победы. Не будем же нерадеть о душе своей, подавляемой телом, но соделаем взор ее более светлым, крылья ее – более легкими, узы –

Аминь.

БЕСЕДА 28

"Сии, быв посланы Духом Святым, пришли в Селевкию, а оттуда отплыли в Кипр; и, быв в Саламине, проповедывали слово Божие в синагогах Иудейских; имели же при себе и Иоанна для служения" (Деян.13:4,5). О том, как иногда страсть побеждается страстью. – Какой нужно искать славы. – Способ обуздания страстей. 1. Приняв вместе рукоположение, (Варнава и Павел) вы­шли (из Антиохии) и отплыли в Кипр, где не было гонения и слово (Божие) уже было посеяно. В Антиохии находилось до­вольно (учителей), и Финикия была не далеко от Палестины, Кипр же далеко. Впрочем, не спрашивай, почему (они отплыли туда), когда они были движимы Духом; ведь они не только рукоположены, но и посланы были Духом. "И быв в Саламине, проповедывали слово Божие в синагогах Иудейских". Видишь ли, как они всячески стараются возвещать слово наперед иудеям, чтобы не возбудить их негодования? Как те не про­поведовали никому, "кроме Иудеев" (Деян.11:19), так и эти вхо­дили в синагоги. "Пройдя весь остров до Пафа, нашли они некоторого волхва, лжепророка, Иудеянина, именем Вариисуса, который находился с проконсулом Сергием Павлом, мужем разумным. Сей, призвав Варнаву и Савла, пожелал услышать слово Божие. А Елима волхв (ибо то значит имя его) противился им, стараясь отвратить проконсула от веры" (ст. 6-8). Опять волхв, иудеянин, подобно Симону. И смотри: когда они проповедовали дру­гим, то он не слишком беспокоился; но когда пришли к проконсулу, тогда он (восстал). В проконсуле же достойно удивления то, что он, хотя и был под влиянием магии того (волхва), однако захотел слушать апостолов. Так поступили и самаряне; а из сравнения является победа, так как магия одолевается. Везде тщеславие и властолюбие бывают причиною зол. "Но Савл, он же и Павел, исполнившись Духа Святаго и устремив на него взор, сказал: о, исполненный всякого коварства и всякого злодейства, сын диавола, враг всякой правды! перестанешь ли ты совращать с прямых путей Господних? И ныне вот, рука Господня на тебя: ты будешь слеп и не увидишь солнца до времени" (ст. 9-11). Здесь с рукоположением переме­няется его имя; тоже было и с Петром. И смотри: действие (Павла) есть не обида, но поражение; так и следует поражать дерзких и бесстыдных. "О, исполненный всякого коварства", говорит, "и всякого злодейства, сын диавола, враг всякой правды!". Здесь он открывает то, что было в мыслях (волхва), под видом спасения губившего проконсула. "Перестанешь ли ты", говорит, "совращать с прямых путей Господних?" Конечно, говорит, ты не с нами ведешь войну и брань, но развращаешь пути Господни прямые, и – с похвалою. "И ныне вот, рука Господня на тебя: ты будешь слеп". Посредством того же знамения, каким сам был обращен, захотел обра­тить и его. Выражение: "до времени" было словом не наказываю­щего, а обращающего, потому что если бы оно было (словом) наказывающего, то он сделал бы его слепым навсегда; теперь же не так, а "до времени", чтобы приобресть и проконсула. "И вдруг напал на него мрак и тьма, и он, обращаясь туда и сюда, искал вожатого. Тогда проконсул, увидев происшедшее, уверовал, дивясь учению Господню" (ст. 11, 12). И справедливо, потому что находившегося под влиянием магии такое наказание должно было вразумить. Так и египетские волхвы некогда были вразумлены скнипами (Исх.8:16-19). И смотри: они не медлят здесь, после того, как проконсул уверовал, и не бездействуют, и не разнеживаются от лести и чести, но тотчас же принимаются за дело и отправляются в страну, ле­жащую по ту сторону (моря).  "Отплыв из Пафа, Павел и бывшие при нем прибыли в Пергию,в Памфилии. Но Иоанн, отделившись от них, возвратился в Иерусалим. Они же, проходя от Пергии, прибыли в Антиохию Писидийскую и, войдя в синагогу в день субботний, сели" (ст. 13, 14). Опять они входили в синагоги по обычаю иудеев, чтобы не подвергнуться нападению и из­гнанию; так они и все делали. "После чтения закона и пророков, начальники синагоги послали сказать им: мужи братия! если у вас есть слово наставления к народу, говорите" (ст. 15). Здесь мы узнаем о том, что касается Павла, узнав не мало о Петре из сказанного прежде. Но рассмотрим вышесказанное. "И, быв", говорит (писатель), "в Саламине, проповедывали слово Божие" – в главном городе Кипра. Они провели год в Антиохии; надле­жало выйти оттуда, а не оставаться там навсегда; (верующие) имели нужду в больших учителях. Смотри, как и в Се­левкии они не медлят, зная, что (ее жители) могли получать великую пользу от соседнего города, но спешат и оттуда на дела нужнейшие. Пришедши в главный город острова, они спешат обратить проконсула. А что не из лести сказано: "с проконсулом Сергием Павлом, мужем разумным", можешь усмотреть из самого дела, как он не нуждался во многих убеждениях, но сам хотел слышать их. Имена городов перечисляет (писатель), чтобы показать, что так как они недавно приняли слово (Бо­жие), то надлежало утвердить их, чтоб они оставались в вере; потому-то (апостолы) часто посещали их. Смотри: (Павел) ничего не говорил волхву, пока тот не подал повода; но они возвещали только слово Господне. А тот, видя других вни­мающих (Павлу), заботился только о том, чтобы (проконсул) не уверовал. И почему (Павел) не сотворил другого знамения? Потому что всего лучше было – уловить врага. 2. И смотри, он прежде обличает, а потом поражает. Что тот справедливо пострадал, это он означает словами: "исполненный всякого коварства", т.е. не имеющий ничего свободного от обмана. И хорошо сказал: "всякого коварства", – потому что тот лице­мерил. "Сын диавола", – потому что совершал его дело. "Враг всякой правды", – потому что здесь поистине была всякая правда. Мне кажется, что этими словами он обличает и его жизнь. А чтобы показать, что это сказано не по гневу, для этого (писа­тель) предварительно заметил: "исполнившись Духа Святаго", т.е. силы (Его). "И ныне вот, рука Господня на тебя". Это было не наказание, но врачество. Он как бы так сказал: не я действую, но рука Божия. Видишь, как он чужд гордости. "Ты будешь слеп и не увидишь солнца до времени". Говорит это, чтобы дать ему время для по­каяния. Они (апостолы) никогда не хотели являться слишком строгими, хотя бы это было бы и в отношении к врагам. В отношении к своим это было сообразно, а в отношении к чу­жим – нет, чтобы (известное) дело не показалось следствием принуждения и страха. Признак слепоты – искание вожатого. За­тем проконсул видит слепоту и тотчас верует, и не просто, но "дивясь", – он увидел, что здесь не слова и не обман. Смотри, какую питал он любовь к учению, имея такую власть. Не сказал (Павел) волхву: не перестанешь ли развращать проконсула, но – "совращать с прямых путей Господних? ", что гораздо важнее, чтобы не показаться льстецом. Почему же Иоанн отстает от них? "Но Иоанн", го­ворит (писатель), "отделившись от них, возвратился в Иерусалим". Потому что они отправлялись в дальнейший путь, – и хотя он был их слугою, но они сами взяли на себя этот труд. Посе­тив опять Пергию, они проходят мимо других городов, по­тому что спешили в главный город – Антиохию. И смотри, как кратко повествует писатель. Сидели, говорит, в сонмище и в день субботний, чтобы приготовить путь слову. Они говорят не прежде других, но будучи вызваны, когда их, как гостей, пригласили к тому. Если бы они не находились там, то не было бы и слова. Здесь Павел проповедует первый. И посмотри на мудрость его: он проходит мимо тех мест, где уже было посеяно слово (Божие); а где еще не был никто (из проповед­ников), там останавливается, как и сам он пишет: "я старался благовествовать не там, где уже было известно имя Христово" (Рим.15: 20). И это было свойством его великого мужества. Подлинно, с самого начала он был муж удивительный; распявшись (для мира, Гал.6:14), вооружившись (духовно), он знал, какая была в нем благодать; соразмерную тому оказывал и рев­ность. Он не разгневался на Иоанна, – это не было ему свой­ственно, – но принялся за дело; не убоялся, не устрашился, подвер­гаясь опасностям среди народа. Смотри, как хорошо устрояется, что Павел не проповедует в Иерусалиме; (там) довольно было только слышать, что он уверовал, а проповеди его не стали бы слушать по ненависти к нему; потому он и отправляется далеко, где не знали его. Во-первых, он обличает волхва, ка­ков тот был; а что он действительно был таков, доказало знамение. Оно было знаком его душевной слепоты; он страдает до времени для того, чтобы покаялся. Хорошо они вошли в си­нагогу в субботу, когда все были собраны. "После чтения закона и пророков", говорит (писатель), "начальники синагоги послали сказать им: мужи братия! если у вас есть слово наставления к народу, говорите". Смотри: тогда они сделали это без зависти, а после не так. Если вы сами хотели этого, то тем более надлежало увещевать. Но, о, властолюбие! О, тщеславие! Как оно низвращает и губит все! Оно побуждает восставать против спасения своего и других. Оно уродует и ослепляет, так что приходится искать вожатых. И, о, если бы так, если бы они искали вожатых! Но даже и этого не хотят делать, полагаясь во всем на самих себя. Оно не дает им видеть ничего; окру­жает их, как бы какая мгла и мрак, не позволяя прозреть.

Thus, what passion can do, the fear of God does not do with us. And what do I say: passion? What human shame can do, the fear of God does not. We do much good, and we sin much, being ashamed of people, but we do not fear God. How many have squandered their possessions out of shame! How many have sought honor in vain, serving their friends in evil! How many and how many have sinned to please friendship! 3. If, therefore, passion and shame before men can impel us both to sin and to good deeds, we say in vain that we cannot (restrain the passions); we can, if we wish; And everyone should desire. Tell me, why can't you overcome vanity, when others overcome, having the same soul, the same body, the same appearance, living the same life? Think about God, think about the highest glory, oppose it to the present, and you will soon leave it (vanity). If you absolutely desire glory, then seek true glory. What kind of glory is it if it brings dishonor? What kind of glory is this, if it compels one to seek honor from the inferior, and has need of it? Honor consists in enjoying glory from the highest. If you absolutely desire glory, then seek glory from God. If you love this one, you will despise it, you will see how dishonorable it is; and until you know this one, you will not see how shameful it is, how ridiculous it is. Just as those who are captivated by some wicked, ugly, and shameless woman, as long as they love her, cannot see her ugliness, because passion darkens the understanding, so here, as long as this passion possesses us, we cannot see what this evil is. But how, you say, can we free ourselves from it? Remember those who have squandered a great deal of possessions and have not profited from them; remember the dead, what glory they enjoyed, and it turned out to be unstable, disappeared and dissipated; understand that it is only a name and has nothing essential in it. Indeed, tell me, what is glory? Make some definition. To be an object of wonder for everyone, you say? By right or not by right? If not by right, then it will not be surprise, but censure, flattery, slander. If by right, then this is impossible, because the people do not have correct judgments, but are surprised at those who satisfy their desires. If you like, look at those who give their possessions to harlots, horsemen, and dancers. But, you will say, we are not talking about them, but about honest, just, who can do a lot of good. Surely, if they wanted, they would soon do a lot of good; but now they do nothing of the kind. Who now, tell me, praises the honest and just? The opposite (is done). And what is more disgusting than such a righteous man, if, while doing some good deed, he expects glory from the crowd? He does the same as if some excellent painter, drawing a portrait of a king, expects praise from the inexperienced. On the other hand, he who seeks glory from people will soon abandon virtuous deeds. He who expects praise does what others want, and not what he himself. What would I advise you to do? To heed God, to be content with praise from Him, to do all that is pleasing to Him, and to do good works, not to cling to anything human. This (addiction to earthly glory) harms fasting, prayer, and almsgiving, and makes all our good deeds in vain. Therefore, in order not to endure this, let us flee from this passion; let us have only one thing in mind – praise from God, approval from Him, glorification from our common Master, so that, having lived a virtuous present life, we may be vouchsafed the promised blessings, with those who love Him, the grace and love of humanity of our Lord Jesus Christ, with Whom to the Father with the Holy Spirit be glory, dominion, honor, now and ever, and unto the ages of ages. Amen.

DISCOURSE 29

"And Paul arose, and made a sign with his hand, and said, Men of Israel, and they that fear God! Listen to me. The God of this people chose our fathers, and exalted this people during their sojourn in the land of Egypt, and with an exalted arm brought them up out of it" (Acts 13:16,17). Piety alone serves as praise for the church. – Medicine against vice must be drawn from the Scriptures. 1. See, Barnabas leaves (to speak) Paul, just as John always leaves to Peter. He brought him from Damascus, although he was more glorious than he. But they had in mind the common good. "Rising," says (the writer), "and making a sign with his hand." Such was the custom among the Jews; therefore he also addresses them with speech. See how he introduces the sermon: having praised them beforehand and shown the great providence for them (God) with the words: "Those who fear God," then he begins to speak. He did not say, "strangers," because that name signifies calamities. "The God of this people hath chosen our fathers." See how he, too, like Stephen, calls the common people of God, calls them properly God, and depicts His ancient great blessings. They do this in order to teach them that now (God) has sent His Son by the same grace. As Christ also said about the vineyard (Luke 20:13), so does he. "He exalted this people during their sojourn in the land of Egypt, and with an exalted arm brought them out of it." There was also the opposite; but they multiplied; miracles were performed for them. These (miracles) that took place in Egypt are always remembered by the prophets. And see how he passes in silence in times of calamity, and nowhere does he pretend to be crimes, but the love of God, leaving it to them to think about it for themselves. "And for about forty years he fed them in the wilderness" (v. 18). Then he speaks of their settlement. "And having destroyed the seven nations in the land of Canaan, he divided their land for an inheritance" (v. 19). Then (a long time passed) – four hundred and fifty years. "And after this, about four hundred and fifty years, he gave them judges until the prophet Samuel" (v. 20). Here he showed that (God) provided for them in various ways. "Then they asked the king" (v. 21). He does not speak of their ingratitude, but everywhere of God's love for mankind. "And God gave them Saul the son of Kish, a man of the tribe of Benjamin. So forty years passed. And having rejected him, he made David king for them, of whom he also said, testifying, I have found a man after my own heart, David the son of Jesse, who shall do all my wills" (v. 21, 22). It is important that Christ descends from David. Then he cites the testimony of John in the following words: "From his descendants God raised up the Savior Jesus for Israel according to the promise. Just before His appearance, John preached the baptism of repentance to all the people of Israel. At the end of his career, John said: "Whom do you say that I am? I am not the same; but behold, he cometh after me, from whom I am not worthy to untie the shoes of my feet" (vv. 23-25). John testifies not simply, but putting away honor, although everyone gave it to him. And it is not the same thing to refuse honor when no one offers it, or when many give it, and not simply, but with such humiliation.  "Men, brethren, children of the family of Abraham, and those who fear God are among you! the word of this salvation has been sent to you. For the inhabitants of Jerusalem, and their rulers, not recognizing him, and condemning him, fulfilled the words of the prophets which are read every sabbath, and finding in him no guilt worthy of death, they asked Pilate to kill him" (vv. 26-28). Everywhere (the apostles) try to show that this is for their own good, so that they, hearing about things as if they were strangers, do not depart for the reason that they themselves crucified Him. "Him," he says, "without recognizing him"; So, it was the sin of ignorance. See how he slightly justifies them; and not only this (he says), but he adds that it should have been so. And lest someone say, "How do we know that (Christ) has risen?" He says, "Now are His witnesses" (v. 31). Then again he cites testimonies from the Scriptures: "And when they had fulfilled all that was written about him, they took him down from the tree, and laid him in the tomb. But God raised Him from the dead. He appeared for many days to those who went with Him from Galilee to Jerusalem, and who are now His witnesses before the people. And we preach unto you that the promise which was made to the fathers God hath fulfilled unto us, their children, by raising up Jesus, as it is written in the second Psalm, Thou art my Son: this day have I begotten thee. And that He raised Him from the dead, so that He would no longer turn to corruption, He said of this: I will give you the mercies promised to David, true. Wherefore also in another place He says, Thou shalt not suffer Thy Holy One to see corruption. David, having served the will of God in due time, rested and was gathered to his fathers, and saw corruption; but he whom God raised up did not see corruption" (vv. 29-37). See with what power he speaks; Peter never said this. "Let it therefore be known unto you, men brethren, that for his sake the forgiveness of sins is proclaimed unto you; and in all things wherein ye could not be justified by the law of Moses, by him every one that believeth is justified" (v. 38, 39). Then (he adds) the terrible words: "Beware therefore lest the words of the prophets come upon you: Take heed, you despisers, marvel and perish; for I am doing a work in your days, a work which you would not believe if any man were to tell you" (v. 40, 41). 2. See how he weaves speech from present events, and prophets, and the promised seed. But let us turn to the above. "Men, brethren, children of the family of Abraham." He calls them after their forefather. "The word of this salvation has been sent unto you." Here by the word "you" he does not express that these are only Jews, but gives them the opportunity to separate themselves from those who have committed murder, as is evident from the following. "For the inhabitants," he says, "of Jerusalem, not recognizing him, and condemning him, fulfilled the words of the prophets, which are read every sabbath." It is a great fault if they, while constantly listening, did not heed. And this is not in the least surprising: what has been said about Egypt and the wilderness sufficiently shows their ingratitude.  But how did they not understand, you will say, when John speaks to them? What wonder when (they did not hear) the prophets who often spoke to them? Then there is another guilt: "And finding in Him no guilt worthy of death." This was no longer a matter of ignorance – let us suppose that they did not consider Him to be Christ, but why did they kill Him? "They asked," he said, "Pilate to kill Him. And when they had fulfilled all that was written about Him, they took Him down from the tree and laid Him in the tomb." See how carefully they did it. He speaks of the manner of His death, and mentions Pilate, both in order that His suffering might be more evident from His judgment, and in order that they might be more strongly rebuked for having delivered Him up to a stranger. And he did not say, "They accused Him," but, "And finding in Him no guilt worthy of death, they asked Pilate to kill Him," to show that he did it to please them, and contrary to his own desire, which Peter expresses more clearly: "they denied in the face of Pilate" (Acts 3:13). Paul loved them very much; and yet, behold, he does not dwell on the ingratitude of their fathers, but arouses fear in them. Stephen justly does this when he is preparing to die, and without offering doctrine he shows that the law is already discontinued; but he does not yet (say this), but only utters threats and arouses fear. "But God raised Him up from the dead. He appeared for many days to those who went out with Him from Galilee to Jerusalem." See how he, moved by the Spirit Himself, constantly preaches about suffering and burial (of Christ). "And we preach to you," he says, "that the promise was made to the fathers," i.e., the fathers received the promise, and you the work itself. Having brought John as a witness, and said: "From his descendants God raised up a Saviour for Israel according to the promise. Just before His appearance, John preached the baptism of repentance to all the people of Israel," he then again quotes his words: "Whom do you say that I am? I'm not the one." Then he brings the apostles as witnesses of the resurrection and says: "And they are now His witnesses before the people." Then there is David, who testifies to the same thing in the following words: "Thou shalt not suffer Thy Holy One to see corruption" (Psalm 15:10). In view of the fact that neither the ancient (testimonies) in themselves would be so strong, nor these (new) without them, he confirms his speech by both. And since they were possessed with fear, as those who had killed Him, and their conscience condemned them, (the apostles) speak to them, not as Christ-killers, and teach them (the teaching), not as an alien good, but as their own. For them (the Jews) the name of David was very desirable, therefore (Paul) cites it, so that they would at least acknowledge Him (Christ) in this way; it was as if he were saying, "His Son shall reign over you; therefore do not reject His authority. What does it mean, "I will give you the mercies promised to David, is it true"? That is, a stronghold that never dies. He does not stop there, for the speech has already been proved, but threatens with punishment, passes on to what is desired by them, showing that the law ceases, and spreads about what is useful, that great blessings await the obedient, and great calamities will befall the disobedient. Then he speaks again of David, and with praise. "David," he says, "having served the purpose of God in due time, rested, and was gathered to his fathers"; just as Peter, mentioning him, says: "Let it be permitted to speak to you boldly about the forefather David" (Acts 2:29). He does not say that he died, but: "He was gathered to his fathers," which was more befitting. And behold, nowhere does he touch upon their good works, but those which are worthy of condemnation. It is precisely that which they asked (to kill Christ) and received that serves to their greatest condemnation. Then he counts the blessings of God. He chose, exalted, nourished – these praises do not refer to them, but to God. He praises only David, because Christ is from him. By the appearance of which he speaks in the words: just before His appearance, John (the Baptist) calls the incarnation of Christ, His appearance in the flesh. In the same way, John the Evangelist often points to him, because his name was glorious throughout the whole world. And look: (the writer) does not speak of this on his own behalf, but gives his very testimony. 3. Do you see how carefully he showed the real work of house-building? But let us listen to what the apostles suggested, saying that (Christ) was crucified. What is more incredible than that He is buried by those to whom He promised salvation, that when He is buried, He forgives sins, and moreover more than the law? Wherefore (Paul) did not say, "In what ye did not will," but, "And in all things wherein ye could not be justified by the law of Moses, every believer is justified by him," thereby showing the impotence of the law. Beautifully he added, "everyone," to show that everyone who only believes is justified. In all this there would be no benefit if there were no beneficence. For this reason he finally speaks of "forgiveness" (of sins), deducing from the foregoing the most important and showing that what the law was not able to do, it is the Sufferer who accomplished by his death. Therefore he well said, "His witnesses before the people," that is, to those who killed Him; but they would not be witnesses if they were not strengthened by divine power, if they did not bear witness to this before people who are ready to kill before the murderers themselves. The words: "This day have I begotten Thee" he quoted, meaning what follows them (Psalm 2:7). But why did he not add a testimony from which they were to be convinced that the remission (of sins) was accomplished through Christ? Because he wanted to prove beforehand that (Christ) was risen; and as soon as this is accepted, then from this it becomes indubitable that the remission of sins is accomplished through Him. On the other hand, he wanted to arouse in them the desire for this great (good). Thus His death was not a deprivation, but a fulfillment of prophecies. He mentions historical events because, not understanding them, (the Jews) suffered many evils. This is what he points to in conclusion when he says: "Beware." And see how it softens the severity of this (exhortation) itself. "Lest," he says, "come what has been said against you" to others: "For I am doing a work in your days, a work which you would not believe if anyone were to tell you." Do not be surprised because it seems incredible, as stated above. This could justly be said to us: "Beware," in relation to those who do not believe in the resurrection. The affairs of the Church are in a very bad state, although you think that she is at peace. It is difficult that, being in the midst of many evils, we do not even know that we are in evil. What do you say (will you say)? We maintain churches, we have property, everything else, there are meetings, people come every day, and – are we negligent? But this is not what should be put in praise of the Church. What then, you say? Then, if there is piety in it, if we go home every day profitably, having gathered more or less fruit, and not only fulfilling the law or showing a form of piety. Has anyone become better by being in the congregation for a whole month? That is what we need to ask. That very thing that seems to be a good deed is not a good deed, if nothing more comes from it after it has been done. And oh, if only nothing more! But now even worse is happening. How do you benefit from the meetings? If there were any benefit for you, then you should all have led a wise life long ago, after so many prophets, so many apostles, and so many evangelists converse with you twice a week, and all of them offer salvific dogmas and with great zeal present to you their convictions for the correction of your morals. A warrior, coming to the place of training, becomes more skillful in military affairs; an athlete, coming to the lists, becomes more experienced in wrestling; the student of the art of medicine, coming to the teacher, becomes more knowledgeable, learns more, and learns more; And what benefit have you gained? I am not speaking of those who come to the congregations from a young age, but of those who come to the congregations from a young age. Or do you consider it godly that you often go to meetings? It means nothing if we don't get any benefit; If (here) we do not gather any fruit, then it is better to stay at home. Our ancestors built churches for us, of course, not so that we could gather from our homes and show ourselves to each other – this could be done in the square, and in the baths, and at festivals – but so that students and teachers would gather together, and the former would become the best with the help of the latter. Our (meetings) have become simply a custom and a form of piety, the rest is a habit. Easter is coming; (here) there is a lot of noise, a lot of bustle, I will not say a crowd of people, since this is not characteristic of people. The holiday passed; The noise ceases, but this silence is fruitless again. How many all-night vigils, how many sacred hymns! And what of it? Even worse: many even do it out of vanity. How, do you think, do I grieve inwardly when I see that all this is flowing as if through a leaky barrel? But no doubt you will tell me, We know the Scriptures. And what of it? If you showed this by deeds, then there would be gain, there would be benefit. The church is a dyehouse; If you always leave without getting any coloring, then what is the use of coming here often? Only more harm. Has any (of you) added anything to the customs which he inherited from his ancestors? For example: someone is in the habit of commemorating a mother, wife or son; He does this, whether he has heard about it from us or not, guided by custom and conscience. So you are indignant at this, they will say? Let it not be! On the contrary, I am very happy about it; but I would like him to receive some benefit from our conversation, and what the habit has done, it would also come from us, so that another habit may be formed. Otherwise, why should I labor in vain and talk in vain, if you intend to remain in the same way, if our meetings do not produce anything good in you? 4. But, it will be said, we pray. And what if it happens without work? Listen to what Christ says: "Not everyone who says to Me, 'Lord! Lord!' shall enter into the kingdom of heaven, but he that doeth the will of my Father which is in heaven" (Matt. 7:21). Often I have ventured to be silent, seeing that from my words no progress occurs in you; Or maybe it happens, only in the excessiveness of my demands and desires I am like those who are too partial to money. As they always think that they have nothing, no matter how much they gather, so I, desiring your salvation until I see you prosper, think that I have done nothing, because I very much desire that you should attain the highest degree. I would that it should be so, that it should be due to my discontent, and not from your negligence; but I am afraid that my hint will be correct. For you must admit that if there had been any benefit during such a time, we should have already ceased our conversations; and you would not need our words, when they are spoken so sufficiently that you could teach others, if you cared in any way for the benefit of those who are absent. But you are constantly in need of instruction, and this shows nothing more than that you are not in a very good condition. What to do? Not to denounce only? I beseech and beseech you, try not only to come to church, but to go home as well, having received some kind of medicine against your passions, so that if not from us, then from the Scriptures you may borrow the corresponding errors. For example, does anyone give himself over to anger? Let him listen to the readings of the Scriptures, and he will certainly find (medicine) either in narrations or in teachings; in the teachings, when it is said: "The movement of anger is a fall for a man" (Sir. 1:22), and: "An angry man is not seemly" (Proverbs 11:25), and the like; and again: "A man of evil tongue shall not be reformed" (Psalm 139:12). Likewise, Christ (says): "He who is angry with his brother without cause is liable to judgment" (Matt. 5:22), and the prophet: "When you are angry, do not sin" (Psalm 4:5), and again: "Cursed is their anger, for it is cruel" (Gen. 49:7). In the narrations, such as you hear, for example, about Pharaoh, who was filled with great wrath (Exodus 14:5), and about (the king) of Assyria (2 Kings 19:35), who therefore perished. Is anyone obsessed with the love of money? Let him hear that there is nothing more lawless than a covetous man, that he gives his very soul for possessions (Sir. 14:1-10); and Christ says: "You cannot serve God and mammon" (Matt. 6:24), and the Apostle: "The love of money is the root of all evil" (1 Timothy 6:10), and the prophet: "If riches flow, do not set your heart (unto it)" (Psalm 61:11), and many similar things. In the narratives (you hear) about Gehazi, Judah, the elders of the scribes, and that "gifts blind the eyes of the wise" (Deuteronomy 16:19). Is anyone proud? Let him hear that "if He laughs at blasphemers, He gives grace to the humble" (Proverbs 3:34), and that "the beginning of pride is the separation of a man from the Lord" (Sir. 10:14), and that "everyone who is haughty in heart is an abomination to the Lord" (Proverbs 16:5); and from the narrations (you know) about the devil and all the others. In general, it is impossible to enumerate everything, let each one choose from the Divine Scriptures the remedies for his wounds; if not all at once, then part of today, part of tomorrow, and thus purify everything. And concerning repentance, and confession (of sins), and almsgiving, and meekness, and chastity, and concerning all things thou shalt find (there) many examples. "All that was written before was written for our instruction," it is said (Romans 15:4). But if everything in them is for our instruction, then let us heed them as we should. Why do we deceive ourselves in vain? I am afraid that someone will not say of us: "And their days passed away in vanity, and their years in haste" (Psalm 77:33). Who, listening to us, has fallen behind the spectacle, who has fallen behind covetousness, who has become more zealous for almsgiving? I would like to know this, not out of vanity, but in order to become more zealous, seeing the beautiful fruit of my labors. Now, how shall I set to work, seeing that the rain of teaching has fallen in such quantities, and that our fields remain in the same state, and that the plants are in no way made higher? The time of harvest has already come, the winnowing shovel is (ready); I am afraid that everything will turn out to be tares; I fear lest we all be cast into the furnace (Matt. 3:12). Summer has passed, winter has come, and we are sitting, both young and old, obsessed with their passions. Do not say to me, I do not commit fornication. What is the use that you do not commit fornication, when you are a lover of money? If a sparrow is held not by the whole body, but only by the leg, then it is dead and remains in a trap, and wings are of no help when the leg is restrained: so you are not captive to fornication, but captive to the love of money, and yet you are captive. It's not how you're captive, it's that you're captive. Do not say, young man, I am not a lover of money; Perhaps you are indulging in adultery. And therefore, again, what is the use? It is impossible that all passions take possession of us at the same age; but they are divided, and this is because of God's love for mankind, so that, having attacked us together, they do not become invincible, and the struggle with them will not be too difficult for us. What folly it is to be unable to conquer even separate passions, but to submit to them at all times, and to be proud of that which is tamed not by our efforts, but by age itself! Do you not see what diligence, and exercise, and labor are exerted by the charioteers, using bread and everything else, so as not to be thrown from the chariots and dragged (on the ground)? Do you see how much art there is? Often an adult cannot cope with one horse; and the boy, having skillfully taken two horses, easily leads and controls them. Among the Indians, they say, a great beast and a terrible elephant obeys a fifteen-year-old boy with great obedience. Why do I say all this? For if we try to tame elephants and wild horses, how much more can we tame our passions. Why are we so negligent all our lives? We have never tried to acquire this art; never, in their free time, when there was no struggle, talked with each other about anything useful. We can then be seen standing on a chariot when the struggle has begun, and therefore we are worthy of ridicule. Have I not often said, Let us exercise ourselves in our household before temptation? We often get angry at home with our children; let us restrain anger here, so that it may be easy for us to restrain it before our friends. If we practiced in this way in everything else, we would not be subjected to ridicule during the struggle. For other arts and feats there is now a weapon, an exercise, and an effort; but nothing for virtue. The farmer will not dare to touch the grapes before he has learned agriculture well; and the helmsman will not stand in the stern until he has become versed in this matter; but we, being completely inexperienced, desire to gain primacy. We should be silent, we should have no fellowship with anyone, either in deed or word, until we have tamed the beast that is within us. Do not anger and lust attack us more ferociously than any beast? Do not go out into the square with these beasts until you have put a good bridle on them, until you have tamed them, until you have made them tame. Do you not see those who lead tamed lions through the square, how much profit they make, and how they are surprised that they have produced such meekness in a dumb animal? But if this beast were suddenly furious, it would disperse all who were in the square, and the one who led it would be exposed to danger and become the cause of the destruction of others. In the same way, tame the lion beforehand, and then lead him with you, not to gather silver, but to make a profit that has no equal. And indeed, there is nothing equal to meekness, which is of great benefit both to those who have it and to those on whom it acts. Let us attain it, so that, having properly completed the path of virtue, we may be vouchsafed eternal blessings, the grace and love of mankind of our Lord Jesus Christ, with Whom to the Father, with the Holy Spirit, be glory, dominion, and honor, now and ever, and unto the ages of ages. Amen.  

CONVERSATION 30

"And when they were going out of the synagogue of the Jews, the Gentiles asked them to speak of the same thing on the following Sabbath" (Acts 13:42). Praise of humility. – It is necessary to teach more by deeds than by words. – How to treat applause. 1. Do you see Paul's wisdom? He not only astonished (those who heard him) then, but also aroused in them a desire to listen to him another time, sowed some seeds, but did not finish and did not conclude his speech, in order to attract and win them over, and so as not to weary them with communicating to their souls all at once. He said: "For His sake the forgiveness of sins is proclaimed unto you" (Acts 13:38); but in what way, he did not show. After that, (the writer) puts him in the first place (v. 43, 50). Do you see what zeal was (aroused in them)? "They followed," he says, "after them," v. 43. Why did he not baptize them immediately? The time has not yet come. It was necessary to persuade them to remain firm. "And when the assembly was dismissed, many Jews and worshippers of God, converted from the Gentiles, followed Paul and Barnabas, who, conversing with them, exhorted them to abide in the grace of God. On the following Saturday, almost the entire city gathered to hear the word of God. But the Jews, when they saw the people, were filled with envy, and contradicted and slandered, they resisted what Paul said" (vv. 43-45). See how malice is struck when it wants to smite others. The contradiction of those (the Jews) served to the greater glory of these (the apostles). And before that they themselves asked them (to speak). "Contradicting and backbiting." Oh, shamelessness! In what it was necessary to agree with them, they contradict it. "Then Paul and Barnabas boldly said, 'You ought to have been the first to preach the word of God, but because you reject it, and make yourselves unworthy of eternal life, behold, we turn to the Gentiles' (v. 46).  Do you see how, because of the covetousness (of the Jews), they extended their preaching further, and turned still more to the Gentiles, justifying and making themselves free from accusations before their own (fellow countrymen)? And they did not say, "You are unworthy; but "you make yourselves unworthy" in order to soften your speech. "We appeal to the Gentiles. For thus hath the Lord commanded us: I have set thee for a light unto the Gentiles, that thou mayest be for salvation to the uttermost part of the earth" (vv. 46-47). In order that the Gentiles, hearing this, should not be grieved that if the Jews were ready, they would not receive these blessings, he cites the following prophecy: "I have set Thee in the light of the Gentiles, that Thou mayest be for salvation to the ends of the earth." "Gentiles, hearing." This made them themselves more zealous, when the Gentiles used what the Jews were supposed to hear, but the Jews were more grieved. "When the Gentiles heard this," says (the writer), "they rejoiced and glorified the word of the Lord, and all who were ordained to eternal life believed," that is, they were chosen by God, v. 48. See how quickly, according to his story, this was beneficial: "And the word of the Lord spread throughout all the country" (v. 49), i.e. it spread; as if to say so: they did not confine themselves to zeal alone, but added deeds as well. See again how they, being persecuted, do other great deeds out of zeal; they began to act more decisively and turned to the pagans; and listen to how "then Paul and Barnabas boldly said, 'You should have been the first to be preached the word of God, but since you reject it, and make yourselves unworthy of eternal life, behold, we turn to the Gentiles.'" In this way they intended to go to the Gentiles. But, look, in this determination the measure was observed, as it should be. If Peter made excuses, then all the more did they need an excuse, because no one invited them there. By the word "first" he expressed that it was proper for them also (to preach); and by the word, "ought to," he showed that they also needed it. "But how ye reject him," He did not say, "Woe unto you," or, "You shall be punished," but, "We turn to the Gentiles." Do you see what great meekness this determination is filled with? "But the Jews, inciting pious and honorable women, and the first men in the city, began to persecute Paul and Barnabas, and drove them out of their borders" (v. 50). Do you see what those who resisted the preaching did, to what shamelessness they (women) were driven? "And they, having shaken the dust from their feet upon them, went to Iconium" (v. 51). Here they finally fulfilled the terrible commandment given by Christ: "If any man receive you not, and hearken not to your words, when you go out of that house or out of that city, shake off the dust from your feet" (Matthew 10:14). However, they did not do this suddenly, but when they had already been expelled by them. But this did not harm the disciples; on the contrary, they were more firmly established in the word (of God), which (the writer) shows when he adds: "And the disciples were filled with joy and the Holy Spirit" (v. 52). The suffering of the teacher does not stop the student's zeal, but makes him even more zealous. "In Iconium they went together into the Jewish synagogue, and spoke in such a way that a great multitude of Jews and Greeks believed" (Acts 14:1). They enter the synagogues again. See how they did not become more fearful, after they said, "We turn to the Gentiles." The very fact that there was a great multitude (of those who believed) deprives them of justification. "Believed," says (the writer), "a great multitude of Jews and Greeks." Probably, they also preached to the Greeks. "But the unbelieving Jews stirred up and provoked the hearts of the Gentiles against their brethren" (v. 2). At the same time they stirred up the pagans, as if they alone were dissatisfied. Why did not (the apostles) come out of there? Because they were not expelled, but only oppressed. "Yet they tarried there for a considerable time, working boldly in the Lord, who for a witness to the word of his grace did signs and wonders with their hands" (v. 3). This gave them boldness, or rather, their diligence gave them boldness. That is why they did not perform signs anywhere for a long time. The very thing that those who heard believed was among the signs. Their boldness also contributed to this. "And the people in the city were divided, and some were on the side of the Jews, and others on the side of the apostles" (v. 4). This very division serves not a little to condemn them. Here happened what Christ said: "I have not come to bring peace, but a sword" (Matthew 10:34). "And when the Gentiles and the Jews with their rulers rushed against them to shame and stone them, when they heard of it, they withdrew to the Lycaonian cities of Lystra and Derbe, and to the environs thereof, and there preached the gospel" (vv. 5-7). 2. Again, as if deliberately wishing to spread the sermon, when it has been successful, then they (the apostles) are expelled. See: everywhere persecution produces great blessings, and the persecutors remain defeated, but the persecuted are glorious. Coming to Lystra, (Paul) performs a great miracle, raises up a lame man, and moreover with a loud voice; Listen. "In Lystra, a certain man," says (the writer), "who had no use of his legs, sat lame from his mother's womb, and never walked. He listened to Paul speaking, who, looking at him and seeing that he had faith to receive healing, said with a loud voice, "I say to you in the name of the Lord Jesus Christ, Stand upright on your feet." And straightway he sprang up, and began to walk" (vv. 8-10). Why in a loud voice? In order for the people to believe. And see with what zeal he listened to the words of Paul; this is precisely what is meant by the word, "heard." Do you see his wisdom? His lameness did not hinder his diligence to listen. "Looking at him, and seeing that he had faith to receive healing." He had already been converted inwardly; Meanwhile, the opposite happened to others. First their bodies were healed, and then their souls were healed; This one is not so. It seems to me that Paul penetrated into his very soul. "He jumped up," he said, "and began to walk." A sign of perfect healing was that he jumped up. "And the people, when they saw what Paul had done, lifted up their voices, saying in Lycaonian, 'The gods in the form of men have come down to us.' And they called Barnabas Zeus, and Paul Hermias, because he was the ruler in the word. And the priest of the idol of Zeus, which was in front of their city, brought oxen to the gate and brought wreaths, and wanted to make a sacrifice with the people" (v. 11-13). But this could not be known until now, because they spoke in their own dialect: "The gods in the form of men have come down to us." Therefore (the apostles) said nothing to them; but when they saw the crowns, they rushed and tore their garments. "But the Apostles Barnabas and Paul, when they heard of this, tore their garments, and rushing into the multitude, they said with a loud voice, 'Men! What are you doing? And we are men like unto you" (vv. 14, 15). See how they have always shunned glory, and not only did not seek it, but rejected it even when it was offered to them. Thus also Peter said: "Why are you amazed at this, or why do you look at us, as if by our own power or godliness we had made him walk?" (Acts 3:12) And so they speak. Joseph said of dreams, "Is not the interpretation of God?" (Gen. 40:8) In the same way, Daniel: "This mystery is not revealed to me, because I am wiser than all the living" (Dan. 2:30). And Paul always said, as for example, "Who is able to do this?" (2 Corinthians 2:16); and again: "Not because we ourselves are able to think of anything of ourselves, as of ourselves, but our ability is from God" (2 Corinthians 3:5). But let us turn to the above. The people did not just follow the apostles, but how? He asked them to preach the same thing again, and he showed his zeal in action. And they, look, constantly admonished, and not just accepted and did not flatter. For this reason (the writer) said: "conversing with them, they urged them to abide in the grace of God." And why did not (the Jews) contradict before? Because the preachers had been silent until then. Do you see how they were always guided by passion? And not only did they contradict, but they also slandered: so malice never knows limits! But look also at the determination (of the apostles). "You," it says, "ought to have been the first to be preached the word of God, but how ye reject it." Nothing offensive (not said). The same thing (the Jews) did with the prophets: "I did not consent to obey," they said, "we do not hear from you" (1 Samuel 8:19; Jeremiah 44:16). "But how do you reject him," it is said, not us, because your insult does not apply to us. And lest anyone should think that out of reverence they "make themselves unworthy," he said beforehand, "Reject him," and then, "We turn to the Gentiles." These words are filled with great meekness. He did not say, "We leave you," to show that it was possible to return here again: and this (removal) is not done because of your offense, but so we are commanded. The Gentiles must hear (the word of God), but it does not depend on us, but on you, that they must (hear) before you. "For thus hath the Lord commanded us, I have set thee for the light of the Gentiles, that thou mayest be for salvation," i.e. for the knowledge of salvation, and not just for the "Gentiles," but for all; this is precisely the meaning of the words: "were ordained to eternal life." And this is a sign that they are accepted by the will of God. Said, "ordained," to show that it wasn't under compulsion. "Whom He foreknew," he says, "to him he also predespondent" (Romans 8:29). And not only in the city they preached, but in the country. The pagans, hearing about this, soon began to come themselves. "But the Jews," says (the writer), "stirred up pious women, and raised up a persecution." Look: they were also the culprits of what the wives did. "And they drove them out," he says, "from their borders," not only from the city, but from the whole country. Then he says something even more terrible: "And the disciples were filled with joy and the Holy Spirit." The teachers were persecuted, but they rejoiced. Do you see the quality of the Gospel preaching, what great power it has? "They stirred up and provoked," he says, "against the brethren the hearts of the Gentiles," i.e. they slandered the apostles, accused them of many things, and represented them as treacherous. 3. And see how always (the writer) attributes everything to God. "Yet they tarried here for a considerable time," he says, "acting boldly in the Lord, Who is a witness to the word of His grace." Do not think that this serves to humiliate them. When they preached, just as the Apostle says: "He testified before Pontius Pilate" (1 Timothy 6:13), their boldness was expressed; here he speaks in relation to the people. Then, when they saw the attack, they did not hesitate: "they withdrew to the Lycaonian cities of Lystra and Derbe, and to their environs," where the wrath (of the Jews) could no longer work, and they went not only through the cities, but also through the surrounding countries. Look at the simplicity of the Gentiles and the wickedness of the Jews. They showed by their deeds that they were worthy to hear (the apostles); they gave them such honor only for signs. The latter revered them as gods, and these expelled them as harmful people; Not only did they not hinder the preaching, but they said: "The gods in the form of men have come down to us." But the Jews were offended. "And they called," says (the writer), "Barnabas" "Barnabas Zeus, and Paul Hermias." It seems to me that Barnabas also had a venerable appearance. This temptation was no small from excessive zeal; but the Apostles also manifested their virtue here. And see how they always relate everything to God. Let us also imitate them; let us not consider anything to be our own, since faith itself is not our property. And that it does not belong to us, but rather to God, listen to Paul, who says: "And this is not of you, but the gift of God" (Ephesians 2:8). Therefore, let us not be arrogant and exalted – people, earth and ashes, smoke and shadow. Tell me, really, what do you exalt yourself with? Is it because you have given alms and distributed property? But what of it? Think what would have happened if God had not wanted to make you rich; Think of the poor, or rather, remember how many have sacrificed their own body and many other things, and having sacrificed they have considered themselves to have done nothing. Thou hast given for thyself, and Christ (has given Himself) for thee; you have given you your due, and Christ did not owe you. Remember the uncertainty of the future, and do not be arrogant, but be afraid; do not humiliate virtue with pride. Do you truly want to do something great? Never consider your good deeds great. But you are a virgin? And they were virgins (Matt. 25:3), but they did not receive any benefit from virginity because of their cruelty and inhumanity. There is nothing equal to humility: it is the source, root, nourishment, foundation and union of all good; without it we are miserable, filthy and unclean. Imagine, if you will, that someone raises the dead, heals the lame, cleanses the lepers, but with pride: nothing can be worse, more impious, and more guilty than he. Do not consider anything your own. Do you have the word and the gift of teaching? Do not think that through this you have anything more than others. For this reason you must especially humble yourself, because you have been vouchsafed great gifts. Whoever is "forgiven" more must "love" more (Luke 7:47). That is why you should humble yourself, because God, bypassing others, looked after you. Therefore, be afraid, for this often serves to your destruction, if you are not attentive. What do you exalt yourself with? Is it by teaching through words? But it is easy to be wise in words; teach me by your life – this is the best way to learn. You say that it is necessary to be moderate, you make a long speech about it, and you talk about it irrepressibly. But much better than you, everyone will say, is he who teaches me this by deeds. Usually, instruction is not so much implanted in the soul by words as by deeds: and if you do not have works, then by talking you not only do no good, but do more harm; It would be better to be silent. Why? Because you're offering me something impossible. If you, who say so much, – I reason, – do not do this, then how much more am I worthy of an excuse who says nothing. That is why the prophet said: "To the sinner God said, Why do you preach My statutes" (Psalm 49:16)? There is much more harm in the fact that someone, while teaching well with words, refutes his teaching with deeds. This was the cause of many evils in the churches. Therefore, forgive you, I beg you, if our discourse dwells further on this passion. Many do much in order to stand in the middle of the speech for a long time; if they are worthy of applause from the people, then it happens to them too, as if they had received the kingdom; if the end of their speech is accompanied by silence, then this silent despondency is more painful for them than Gehenna itself. This has so perverted the churches, that you also seek to hear a word that is not accusatory, but which can delight you both in pronunciation and in the composition of your speech, as if you were listening to singers and musicians, and we coldly and pitifully try to please your desires, which should be rejected. 4. And it also happens as if a father gave his too tender and sick son cakes, refreshments, and everything that only delights, but offered nothing useful, and then in response to the doctors' remarks he would say in his defense: "What is to be done? I can't see my son crying." Unfortunate, pathetic, traitor! –

Believe me, I say with good reason, when my words are accompanied by applause, at that time I feel something human (why not tell the truth?)

Abstain, then, I beseech you, listen to me, and, if you wish, let us now establish such a rule, that no one of the hearers is allowed to applaud during the continuation of someone's speech; if anyone wishes to be surprised, let him be amazed in silence; no one prevents this; but let all attention and effort be directed to assimilating what has been said. But why do you applaud? Against this I put a rule; but you have not the patience to listen. It will be the wine of many blessings and the school of wisdom. When the external (pagan) philosophers spoke, no one ever applauded them; when the apostles also preached, it never happened that in the midst of their speech their listeners interrupted the speaker with applause. It will be of great benefit to us. Let us therefore decree this: let all listen in silence, that we may tell everything. For if we depart after applause, holding back what we have heard, then even then this praise is completely useless (but I will not examine it harshly, lest someone reproach me with discourtesy); but if there is no benefit in this, but still harm, then let us remove the obstacle, cease the rapture, and abandon the ecstasy of the soul. Christ preached on the mountain; but no one said anything until He had finished speaking (Matt. 5:1; 7:28). I do not deprive those who want to applaud it; But I support their delight even more. It is much better, having listened in silence and remembering (what has been said), to applaud at all times, both at home and in the square, than, having lost everything, to return home empty-handed, having nothing to applaud. Will not the hearer be worthy of ridicule, will he not be considered a flatterer and a mocker, if he tells that the teacher spoke well, but cannot say what exactly he said? This is characteristic of flattery. Whoever has listened to musicians and singers would be forgiven if he could not convey what he heard like them; but here it is not music or singing, but the power of judgment and wisdom, which is easy for anyone to retell and convey: how can one not recognize as worthy of condemnation the one who cannot explain why he praises the speaker? Silence and decency are most appropriate for the Church. Noise is appropriate at spectacles, in baths, at celebrations and squares; and where such dogmas are taught, there must be tranquillity, silence, wisdom, and a perfect harbor. Know all this, I beg and beg. I am looking for all the ways in which I can do good for your souls. This method seems to me to be no unimportant; It can benefit not only you, but also us. He does not allow himself to swagger and seek praise and glory, to say pleasant things instead of useful things, to occupy himself every moment with the composition and beauty of expressions, instead of the power of thoughts. Enter the painter's studio, and you will find great silence there. So (let it be) here. And here we paint images of kings, and not ordinary people, with the colors of virtue. What is this? Will you applaud again? The matter does not seem easy; but this is not because of its nature, but because, due to a strong habit, you have not yet learned to do it. Our brush here is the tongue, and the artist is the Holy Spirit. Tell me, during the celebration of the sacraments, is there noise, is there confusion? When we perform baptism or something similar, is it not silence and silence that encompasses everything? This ornament is scattered in the sky. For this reason the Greeks also condemn us, because we do everything as if for show and out of ambition. But when this stops, then the passion for the front seats will also be extinguished. And whoever loves praise, it is enough to receive it after hearing, when he begins to gather the fruit. Yes, I beseech you, let us establish this rule, so that, doing all things as it pleases God, we may be vouchsafed His love for mankind, by the grace and mercies of His Only-begotten One, our Lord Jesus Christ, with Whom to the Father, with the Holy Spirit, be glory, dominion, and honor, now and ever, and unto the ages of ages. Amen.