Причем, соглашаясь жить под электронным надзором, человек не только нарушает заповеданную Спасителем тайну доброделания, но и лишается небесной награды. Снова процитируем «Древний Патерик»: «Авва Исайя сказал <…>: Ты же, верный раб Христов! Держи в сокровенности делание свое, и остерегайся со скорбию сердца, как бы из человекоугодия не погубить мзды твоего делания. Ибо делающий напоказ людям (уже) воспринимает мзду свою (Мф. 6:2), как сказал Господь» (Там же. С.132).

Недаром многие святые Отцы, столпы христианской веры и благочестия, стремились к максимальной прикровенности своей жизни. «Сказывали о скитских подвижниках: если кто видел их дела, то они считали их уже не добродетелью, но грехом» (Там же. С. 140).

Не только о древних старцах, но и о живших вчера, да и о живущих сегодня, очень мало что известно. Их внешняя жизнь всегда достаточно скрыта от посторонних глаз. Порой они вообще находятся в затворе, т. е. в абсолютном уединении. А уж о внутренней жизни и говорить нечего! Хотя она, безусловно, гораздо интенсивней, чем у обыкновенных людей, ее содержание практически целиком остается в тайне. А тот, кому об этом что-то известно (как правило, тоже отшельник), так и назывался — «сотаинник». Значит, очень трудно удержать высоту духовную, будучи открытым.

Да и в наивысшем для нас образце — Евангелии — много ли говорится о внешних обстоятельствах жизни Христа и тем более о Его внутренних переживаниях? Вряд ли это случайно. В Евангелии вообще ничего случайного нет. Если уж сам Господь явил для нас образец прикровенности земного бытия, то нам ли, грешным, заявлять, что жизнь за стеклом нам не помеха, и беспечно соглашаться на режим постоянного мониторинга?

Больше всего поражает, конечно, бравада по поводу Церкви. Пусть, мол, наблюдают за нами даже во время службы! Мы все равно в храме окружены людьми, и это нисколько не мешает нашей молитве.

Да, в храме мы не одни, но это не совокупность отдельных чужеродных атомов, а соборное единство. В мистическом смысле верующие христиане — члены единого Тела Христова, «единые уста, единое сердце».

Но даже единоверцы не должны подглядывать друг за другом. Интересно, что это особо оговаривается в вероучительной литературе. Подглядывание никогда не считалось чем-то нейтральным, дескать, пусть смотрят, сколько хотят, а воспринималось как грех, пагубно действующий и на любопытствующего, и на объект любопытства.

И уж совсем непонятно, как в условиях слежки быть с тайной исповеди. Ведь разглашение этой тайны не рядовой, а сугубый грех. И давая согласие на жизнь под надзором электронного стукача, христианин такой грех совершает.

Жесткая альтернатива

А еще тем, кто столь самонадеянно рассуждает о силе своей молитвы, полезно узнать, что залогом как успешности в молитве, так и успешности вообще в христианской жизни, Симеон Новый Богослов считал безусловное послушание («Откровенные рассказы…» С. 188). Уже сейчас ясно, что установления нарождающегося глобалистского государства не просто иные, а диаметрально противоположные христианским. И это закономерно, поскольку идеологи глобализма — богоборцы. Но атеизм — лишь стадия, фаза, предшествующая фазе откровенного сатанизма. «Кто не со Мной, то против Меня», — сказал Христос (Мф. 12:30).

Недаром в Конституции Объединенной Европы, модели будущего всемирного государства, нет даже упоминания о христианстве как о культурно-историческом фундаменте европейской цивилизации. И это несмотря на протесты целого ряда стран, входящих в европейское сообщество!

Естественно, в дальнейшем антихристианские законы будут все более четкими и определенными. Содомия, растление детей, убийство старых и больных, красиво названное «эвтаназией», колдовство, наркомания и прочие «радости глобализма» станут общепринятой, законодательно утвержденной нормой. Как тут быть с безусловным послушанием? Кого слушаться — Христа или Велиара?

Соглашаясь на уничтожение понятий интимности и тайны частной жизни, человек уже, в лучшем случае, пытается служить двум господам. А это — опять же вспомним Евангелие — невозможно.

Многие по личному опыту знают, как трудно молиться, совершив даже мелкий грех: пожадничав, съев в пост что-то скоромное. Так неужели молитве не помешает наше бесстыдство и согласие со злом? А ведь мы еще ничего не сказали о возможности электронного воздействия на человека, лишь упомянув о том, что контроль — это часть системы управления. Но электронное воздействие — отдельная тема, и мы не будем втискивать ее в рамки и без того обширного текста. Скажем одно: по пророчествам святых отцов, в последние времена тот, кто сможет хотя бы призвать имя Господне, спасется.