«Мне 21 год, а я уже очень серьезно отношусь к своему здоровью. Мой организм не принимает ничего химического, все только натуральное — травяной чай, соки из овощей и фруктов. Каждое утро я обливаюсь ледяной водой и протираю лицо кубиками льда из зеленого чая. Стараюсь меньше умываться водой из — под крана. Иногда балую свою кожу минеральной водой, которой я орошаю лицо из спрея. Чтобы хорошо выглядеть, надо соблюдать несколько простых правил и ни в коем случае их не нарушать. Во-первых, никаких сигарет и алкоголя. Во-вторых, должна быть сбалансированная диета. Я не ем мясо, зато ем много зеленых овощей, петрушки, укропа, салата. Кроме того, я не пью кофе, не ем ничего сладкого, мучного, жирного. Мне удалось сократить до минимума потребление соли. Ей я предпочитаю лук, чеснок, соевый соус. А вообще, самое главное — это слушать свой организм, быть с ним единым целым. Надо помнить, что мы — часть огромного мира, природы». («Здоровье от природы», апрель 2005 г. С. 6)

Ну, правда же, идеальная современная девушка? Она могла бы стать живым экспонатом выставки «Здоровый город» или лидером движения «За здоровую Россию». Разве что психиатр заподозрил бы в этой, мягко говоря, преждевременной увлеченности своим здоровьем не совсем здоровое состояние психики. Хотя если в «здоровой России» будет принято с малолетства «слушать пение кишок» и вообще проявлять повышенное внимание к работе организма, то уже не девушку, а самого психиатра сочтут ненормальным.

Вот пример из того же ряда, но более гротескный, а потому пока что опознаваемый как «сдвиг по фазе». Молодой женщине изменил муж. Она в негодовании. Но не потому, что ее мучает ревность.

— Я абсолютно не ханжа, понимаю и принимаю сегодняшние правила игры. Мужская физиология требует разнообразия, с этим не поспоришь. Но как он посмел меня заразить? Он же знает, как я слежу за здоровьем, как для меня важно быть абсолютно, идеально здоровой. Нет, этого я ему никогда не прощу! Изменяй, но с соблюдением правил гигиены!

Можно было бы подумать, что, потеряв от обиды и возмущения голову, бедная женщина просто несет что-то несусветное. Но монолог на этом не заканчивался, и в нем была своя, вполне выстроенная логика.

— Я его и сама не люблю и никогда не любила. Но пока разводиться не собираюсь. Сыну всего 9 лет, я его одна не потяну. А когда мальчик подрастет, поступит в институт, я найду себе другого мужа, более перспективного. Но для этого надо быть в идеальной форме, иметь товарный вид.

Вот они, ключевые слова: «товарный вид»!

Всё на продажу

И что же нам этот ключ откроет? Может быть, как раз ту самую дверь в неоязыческую реальность? Но разве отношение к своему телу как к товару типично для язычества? В какой-то степени — да, но лишь в той, в которой язычество связано с рабовладением. Раба действительно считали товаром, и чтобы продать повыгодней, старались придать ему соответствующий вид.

Но неужели эта женщина считает себя рабыней? У нее, что, есть хозяин? Наоборот! Мужа она ни в грош не ставит, а себя считает полноправной хозяйкой и творцом своей судьбы.

Нет, это психология, присущая новому человеку, члену общества потребления. Обычно, когда мы слышим это словосочетание, перед нами встает образ человека — потребителя. Но в том-то и фокус, что в современном обществе потребления каждый человек, независимо от своего статуса, является как потребителем, так и товаром! В рабовладельческом обществе рабовладельцы товаром не были, потому и психология у них была другой. Они могли себе позволить умереть за идею, за родину, за поруганную честь. А вот рабам эта роскошь была недоступна. Им здоровье или красота нужны были не ради какого-то высокого идеала, а просто для того, чтобы выжить, подольше протянуть, не быть выброшенными, как сломанная вещь, ветошь.

Когда практически все в обществе начинает рассматриваться в аспекте потребления, все становится товаром. Не только чашки, диваны, машины и дачи, но и люди. Недаром нам уже лет пятнадцать с паранойяльным упорством втемяшивают в голову, что человека всегда можно купить. Если он не продается, значит, просто мало дали. Вопрос только в цене. Других вопросов нет.

В Америке, которую можно смело назвать «королевой потребления», давно уже принято говорить о человеке, что он стоит столько-то. И никого это не обижает. Чем дороже, тем больше уважения.

Итак, человек становится товаром. Но товар — и это внушают нам с не меньшим упорством — должен быть суперновым. Если вещь хоть чуть — чуть износилась, с ней надо без сожаления расстаться, выбросить на помойку. Какой смысл чинить, если можно тут же купить новую, еще моднее, еще совершенней?