Об этом прекрасно сказал И. Ильин: «Душевная любовь ослабляет дух, она неопределенна и беспредметна. Она враждебна волевым порывам. Она тяготеет к всепримиряющему и всеприемлемому нейтралитету. Это бесцельная любовь. Она не несет в себе ни духовного задания, ни духовной ответственности. Это самоценное наслаждение. Кто не позволяет ничему внешнему вывести себя из этого состояния, тот объявляется правым. Такая любовь не сближает любящего с другими людьми, ибо самодовольна и безразлична к их судьбе. „Главное, чтобы я любил, а остальное не в моей власти“»[33].

Конечно, в жизни бывают сложные ситуации. А главное, сложные чувства, когда нелегко отделить душевную любовь от духовной, эгоистическую от жертвенной. Но сейчас даже в довольно простых случаях порой возникает путаница. Приведем весьма характерный пример. Подобные истории слышишь в православной среде нередко. Муж был хроническим алкоголиком, регулярно приходил (а то и приползал) домой, по модному нынче выражению, «никакой». Но жена ему ни разу ничего не сказала, а лишь кротко укладывала в постель. И наутро тоже не заводила с ним разговоров о его пьянстве и уж тем более не упрекала. Все терпела — ведь любовь долготерпит — плакала втихомолку, молилась… И Бог услышал ее молитвы! Муж довольно скоро умер от цирроза печени.

— Вот это вера! Вот это смирение! — заключила одна из рассказчиц. — Я лично своего бросила, не выдержала. Жить с алкашом никому не пожелаешь: это сущий ад. А она… Ни одного слова упрека! Вот что значит христианская любовь!

И сердце уже готово отозваться согласием на такую оценку. Но если подумать, подключить к сердцу ум, то станет не очень понятно, чем тут восхищаться. Муж жил, как свинья, и умер без покаяния. А жена его своей якобы христианской любовью в этом свинстве укрепляла. Алкоголики ведь часто не считают себя алкоголиками. Дескать, если захочу — брошу. Но пока не хочу. Я ведь не просто так пью, а с горя, я — человек чувствительный. Или с друзьями, за компанию. И потом, кому это мешает? Жена мне никогда слова не сказала…

Да, вот так фокус! Если бы аналогичная история произошла в нецерковной среде, в лучшем случае сказали бы, что вдова — эгоистка, что ей было на мужа наплевать и что у нее ледяное сердце. А могли бы заподозрить и более страшные вещи: что она своим невмешательством помогла супругу поскорее отправиться на тот свет в расчете завладеть его квартирой или какой-то другой собственностью.

«Любовь к ближнему есть любовь к его духу и духовности, а не жалость к его страдающей животности, — писал И. Ильин. — Любовь унизительна, если ее воля не направлена к духовному совершенству любимого»[34].

Люди, не понаслышке знающие о жизни с алкоголиком, подтвердят, что именно это и есть настоящий подвиг. Алкоголики — люди, как правило, с тяжелым характером, упрямые, своевольные, очень дорожащие своей грошовой свободой выпить. Поэтому те, кто становятся на их пути к бутылке, подвергаются самым разным видам агрессии: от грязных оскорблений до физической расправы. И долготерпение любви проявляется в данном случае как раз в том, что, борясь с пороком любимого, ты не перестаешь его любить. Ибо, с одной стороны, очень велик соблазн оставить борьбу, махнуть рукой, мол, пусть живет как знает. А с другой стороны, соблазн таится и в противостоянии злу, поскольку легко можно превознестись, утратить уважение и любовь к тому, кого пытаешься спасти. Тем более что он подает столько поводов к тому, чтобы его презирали — за безволие, за вранье, за полнейшую безответственность, отупение, лень, хвастовство, бессовестность. Да и внешний облик такого человека часто не вызывает нежных чувств. Особенно с возрастом, когда утрачивается обаяние молодости и порок каиновой печатью проступает на лице.

Еще раз повторим: сохранить любовь в борьбе за душу человека, одержимого страстями, — это истинно христианский подвиг. Не о такой ли любви писал апостол Павел?

«Любовь не ищет своего…»

А как трудно не обижаться, когда тебя обижают, не искать своего, сталкиваясь с непробиваемым эгоизмом, не раздражаться, когда человек изо дня в день делает то, что тебе глубоко противно и что не просто травмирует твой вкус, а объективно является греховным, неприемлемым для верующего человека! Как трудно, не потакая, покрывать любовью… Да что алкоголиков! Детей с тяжелым поведением — и то порой бывает любить невмоготу! Хотя к «малым сим» отношение a priori более снисходительное, чем ко взрослым, однако родители истеричного, своевольного или гиперактивного ребенка нередко признаются, что напряжение, в котором он их держит, истощает все силы, и их уже не хватает на любовь. Осудить этих родителей очень легко. Но, как правило, не задумываясь, вешают ярлыки люди, не имеющие сходного жизненного опыта. Нам же кажется, что лучше таких родителей утешить, ободрить, помочь им взять себя в руки и потихоньку научить их управлять поведением ребенка, который кажется им неуправляемым. А параллельно помочь ребенку (с поправкой на его особенности) вписаться в рамки более приемлемого поведения. По крайней мере, мы многократно убеждались, что если действовать таким образом, бури в семье стихают. А главное, оказывается, что родительская любовь не пропадала. Просто она была задавлена грузом усталости, раздражения, обид, сознанием собственной беспомощности, чувством вины.

Рассуждая о безбрежной, всеобъемлющей христианской любви, либералы стараются изобразить оппонентов мрачными изуверами, которые не дают никому дышать и готовы изничтожить человека за малейшую провинность. Не говоря уж о не согласных с ними родных и близких, которым консерваторы якобы объявляют «тотальную войну». Конечно, люди психически усугубленные, а потому ригидные (негибкие) или агрессивные действительно встречаются. Но отнюдь не только в среде традиционалистов. У адептов либеральных ценностей их ничуть не меньше, если не больше. Многие авторы, и не только в последнее время, обращали внимание на то, что поклонники свободы проявляют парадоксальную нетерпимость к чужому мнению и, по меткому замечанию известного русского публициста, «чуть что — зовут городового». Так что психические искривления встречаются у разных людей, независимо от их «партийной принадлежности».

Естественно, мы не призываем к тотальной войне. Больше того, наша психолого-педагогическая работа заключается, в частности, в том, что мы помогаем людям ради согласия в семье найти компромисс с близкими, сгладить острые углы, не держаться за свои принципы по второстепенным вопросам. Масса бытовых конфликтов возникает из-за несовпадения вкусов, привычек, и тут необходимо проявить такт, терпение, широту взглядов. Скажем, если жена любит ходить в консерваторию, а муж — смотреть футбол, стоит потерпеть друг друга. Хотя при выборе жениха или невесты лучше все-таки обратить серьезное внимание на близость интересов — это важная составляющая семейной жизни.

Нужно терпеть, покрывая любовью, и слабости окружающих: медлительность и суетливость, замкнутость и многословие, неуклюжесть, рассеянность, повышенную тревожность, недостаточную аккуратность. Всего не перечислить. Эти слабости порой могут не на шутку раздражать. Справиться со своим раздражением тоже маленький подвиг любви. Но одно дело слабости, а другое — пороки, к которым из любви к человеку надо быть непримиримым. Сейчас (это стало уже общим местом) налицо так называемое «падение нравов». И вполне понятно, что в такой обстановке возникает путаница. Порок норовит объявить себя слабостью, нормой, а то и достоинством. Но надеемся, православные читатели ощущают эту разницу. Условно говоря, разницу между пристрастием к спортивным передачам и к непристойным фильмам, между сказанным сгоряча резким словом и грязной руганью (в том числе и при детях).

Чуть раньше мы написали об алкоголиках. Но ведь очень схожую картину являют наркоманы, игроманы, альфонсы и тунеядцы, мошенники, развратники. Они тоже, по большому счету, слабовольны, безответственны, эгоистичны, бессовестны. Они разрушают жизнь вокруг себя, ломают судьбы, причиняют боль, губят и других, и свою душу. То, что сейчас все это безобразие так расплодилось, как раз и есть результат оскудения любви, нашей теплохладности, трусости, боязни прослыть ханжами и моралистами.