ЦАРСТВО СУДЕЙ. ЕЩЕ РАЗ О ЮВЕНАЛЬНОЙ ЮСТИЦИИ

«И что вас так пугает?..»

Когда сталкиваешься с каким-то новым сложным явлением, сколько его ни рассматривай, сколько ни анализируй, обязательно что-то упустишь из виду. Особенно если его суть старательно утаивают, и правду приходится добывать по крупицам, с большим трудом. Казалось бы, мы достаточно подробно разобрали, что такое ювенальная юстиция. Писали и про невозможность воспитывать детей, когда в них будет поощряться доносительство на родителей и педагогов. И про то, что в современном контексте понимается под правами ребенка. (Например, право на личную жизнь, включая ранние половые связи; право на выбор сексуальной ориентации или на свой стиль жизни, в том числе на стиль, связанный с наркотиками; право на досуг, который может протекать где и как угодно; право на информацию, которая может быть какой угодно, и т. п.).

Мы писали также, что жертвами ювенальной юстиции станут прежде всего культурные родители и неравнодушные педагоги, пытающиеся в очень трудных условиях, при нынешнем разгуле вседозволенности удерживать детей от соблазнов. Высказали предположение, что истцами, обращающимися в ювенальные суды, станут в основном избалованные, развинченные, демонстративные дети, а вовсе не истинные жертвы родителей — злодеев (которых, впрочем, вполне можно наказывать в рамках уже существующих законов). Писали мы и об опасности отказа от «репрессивного» подхода к несовершеннолетним преступникам на фоне заметного роста и «помолодения» преступности.

Однако самый, может быть, важный аспект ювенальной юстиции мы все же упустили из виду. А вернее, не имели возможности его увидеть, поскольку у нас не было данных, которые бы направили внимание в нужную сторону. И помогли нам заметить этот аспект сами защитники ювенальной юстиции.

Как-то раз в одной из оживленных дискуссий они дали, по их выражению, «алгоритм» действия этой новой системы. Текст, как и все подобные «общечеловеческие» казенные бумаги, был безупречно гладкий, гуманистичный, акцентированный на интересах ребенка. Если читать его по диагонали, он вряд ли чем-то насторожит.

Но мы будем читать его по-другому: внимательно, по пунктам, уже немного представляя себе тот реальный контекст, в котором эти пункты будут воплощаться. Итак: «Основой системы помощи детям группы риска вместо ведомственных структур становится судебное решение, содержащее индивидуальный план реабилитации конкретного ребенка».

Главной целью лоббистов ювенальной юстиции на данный момент является создание в России ювенального суда. Закон о ювенальном суде пока окончательно не принят, но уже прошел полпути — два чтения в Государственной Думе. В дебатах на тему, нужны ли нам ювенальные суды, обычно слышишь: «А что вас так пугает? Разве плохо, если делами несовершеннолетних будут заниматься специальные судьи в отдельном здании и даже на отдельном этаже?» То есть проблему пытаются свести фактически к территориальной, чтобы выставить тех, кто выступает против, какими-то идиотами. Действительно, что плохого в отдельном помещении?

Между тем в материалах «для внутреннего пользования» не раз проскальзывала мысль, что закон о ювенальном суде — это стержень, на который будут впоследствии нанизываться остальные законы, касающиеся прав несовершеннолетних. И что без введения ювенального суда коренные реформы в этой области невозможны. Так что речь, конечно, не только и не столько об отдельном помещении, а о гораздо более серьезных вещах, в которых мы и попытаемся разобраться.

«Основой системы помощи детям группы риска становится судебное решение»… Да… Похоже, реформа действительно коренная. В функцию судов, насколько мы понимаем, раньше входило определить степень виновности человека и, исходя из этого, назначить ту или иную меру наказания (или отпустить на свободу, если доказана невиновность). При рассмотрении гражданских дел, связанных с детьми (развод, определение, с кем останется ребенок, лишение в исключительных случаях родительских прав, раздел жилплощади), суд никакого плана реабилитации не назначал.

Но это пока не было ювенальной юстиции. А теперь, утверждают ее сторонники, «нужна система обязательной, а не добровольной, как сейчас, психологической реабилитации» («Информационная подборка к круглому столу по теме „Ювенальная юстиция в Российской Федерации: проблемы правового обеспечения“». Федеральное собрание РФ: Парламентская библиотека. 2007. Октябрь. С. 70). И «ювенальные суды должны в полной мере брать на себя воспитательную функцию хотя бы потому, что другие суды с этой функцией пока не справляются».

Ну и что, казалось бы, такого? Разве детей группы риска не надо реабилитировать, то есть помогать им исправиться? И чем плохо, если план исправления будет исходить от суда?

А тем, что решение суда обязательно к исполнению. Это вам не рекомендация врача, педагога или психолога, которой хочешь воспользуйся, а хочешь — нет. Конечно, бывают случаи, что решения суда не выполняются. Но это когда «хромает» механизм контроля за выполнением решений. Например, пока не заработал институт судебных приставов, взыскивать с ответчика денежную компенсация было порой весьма затруднительно. Когда же приставы появились, дело пусть не всегда гладко, но пошло. Касательно ювенальной юстиции можете не сомневаться, что контроль за выполнением решений будет налажен неплохо. Благо есть обширный международный опыт. Да и отечественный потихоньку накапливается в многочисленных пилотных регионах.

«Ну и что? — опять возникнет возражение. — Очень даже хорошо, что решение суда обязательно надо выполнять. Больше будет порядка. А то развели тут анархию, никто ни за что не отвечает…» Но порядки бывают разные. Некоторые ничуть не лучше, а то и хуже анархии. В современной западной реальности, откуда приходит к нам ювенальная юстиция, реабилитация подростков группы риска строится на вполне определенных принципах. Они, эти принципы, достаточно хорошо известны и у нас, поскольку десять с лишним лет длится в нашей стране противостояние таким, к примеру, реабилитационно-профилактическим программам, как «снижение вреда».