А сейчас туда, в наши бывшие советские республики, тоже проникли либерально-западнические веяния. И там властная элита заражена духом гедонизма. Да и раньше, в советское время, их партийные руководители прятали у себя бидоны с золотом. Как раз перед самым развалом Советского Союза у одного секретаря обкома партии на огороде нашли три таких бидона. Сейчас уже ничего прятать не надо, гедонизм этот демонстрируется. Вообще проблема выживания, очищения духовного — это все-таки прежде всего проблема власти.

И.М.: Пока верховная власть не возьмется за ум, ничего не сделаешь?

Л.Ш.: Конечно!

И.М.: Но не сидеть же нам сложа руки?!

Л.Ш.: И мы кое-что можем делать, и даже не кое-что, а многое.

И.М.: Но что могут сделать обычные честные люди, которых у нас очень много?

Л.Ш.: Обычные честные люди должны следовать библейским заповедям, например заповеди «не укради». У нас сейчас весь образ жизни — коррупционный; коррупция пронизала все. И даже те, кто стоит на нижних ступенях социальной лестницы, волей — неволей втягиваются в коррупцию. Но этому все равно можно противостоять. Находятся же люди, которые в этой игре не участвуют. Так же, как находятся люди, которые не смотрят телевизор. Я, скажу вам, радовался, когда сгорела Останкинская телебашня и какое-то время телевидение не вещало — очень недолго, к сожалению. А эта башня, вернее, то, что она транслирует, — мощное орудие информационной войны. Причем информационной войны внутренней. Вот там и засела «пятая колонна». Она, кстати, себя проявила и в этой последней, российско-грузинской войне. Мы же видели: потребовалось много времени и большие усилия, чтобы заставить телевизионщиков не вещать ложь про нашу армию, как они это делали в чеченскую войну, особенно в первую.

И.М.: Страшно вспомнить! Такое впечатление было, что канал НТВ — это чеченское телевидение. Я как раз с тех пор перестала смотреть телевизор.

Л.Ш.: Да, они показывали и комментировали тогда все с позиций чеченцев. И сейчас многие попытались — «Эхо Москвы», например, — оценивать российско-грузинский конфликт с позиции Саакашвили. И они, может быть, формально и правы, давая в эфире высказывания Саакашвили, но он же лгал!

И.М.: Да, нужно было, если уж давать это, комментировать соответствующим образом.

Л.Ш.: Или возьмите наших политиков — либералов, Немцова например, которые фактически поддержали Саакашвили в этой войне. Вот она, их либеральная идеология!

И.М.: Да, никаких неожиданностей тут не было. Все вели себя соответственно привычному для нас амплуа.

Л.Ш.: Я одно время думал (и даже писал об этом), что мы информационную войну здесь, у себя, выиграли. А теперь я пришел к другому мнению: наш народ сам, без всякого влияния на него средств массовой информации, почувствовал всю праведность войны в Осетии со стороны России, на него не надо было даже воздействовать. Я писал, что мы эту войну здесь, у себя, выиграли, а там, за границей — проиграли. Но я думаю, что мы и не воевали с этими самыми либералами, а просто естественным образом проявилась сама сущность русского народа.

И.М.: Ну, и потом зачем правде себя рекламировать? Это ложь должна оправдываться, маскироваться, а правду и так узнают, зачем ей реклама? Поэтому, может быть, и хорошо, что мы не вели тогда никакой серьезной информационной кампании. Правота наша была настолько очевидна, что не нуждалась в приукрашивании. Помню, какие просветлевшие лица были у москвичей в те дни, какой радостью лучились глаза! Это была не радость победы над врагом, а радость возвращения: их страна вернулась к своей исконной роли — роли защитника слабых.