- Совершенно верно. Правительство Греции пытается ограничить въезд понтийцев, в основном, из-за взрыва преступности.

- Вот, Нина, реальные плоды атеизма в действии!

- Да, да. И мне тоже так кажется. Греки, которые приехали из бывшего Союза, хотя и знают греческий, тем не менее, - вполне советские люди, т. е. по сути своей - атеисты. Нет, Бога они, конечно, не отрицают, но дальше свечки в храме и креста на груди вера у многих не идет. Семьдесят лет жизни в богоборческом атеистическом обществе ни для кого не прошли даром. Многие из них живут только этой, земной жизнью. О жизни Вечной они и не помышляют, а потому для них заповеди Божии - пустой звук. Отсюда и воровство, и пьянство, и все остальное. До их приезда в селах и маленьких городах Греции люди, уходя ненадолго, не запирали домов. Что такое воровство - они не знали. А теперь

- Как же вам-то удалось сохранить веру, да еще будучи советским педагогом?

- Это не моя заслуга. Благодарить нужно моих родителей. Оба они - глубоко верующие люди. Вот только с братом моим ничего не могут поделать. Непутевый он какой-то. Советский атеистический дух его все-таки сильно повредил. Жаль его очень. Не может найти себя, своего пути в жизни, да и не видит в ней смысла. Правда, сейчас, из-за отсутствия работы на материке, он подрабатывает на стройке в одном из монастырей Афона. Надеемся, может быть, по молитвам святых афонских отцов что-то у него в душе прояснится, и он постепенно окрепнет в вере. Дай бы Бог!

Нина глубоко вздохнула. Вдруг, встрепенувшись, она взглянула на часы.

- Ой, как поздно! Мне срочно нужно домой, родители будут волноваться.

От древней городской башни, которая возвышается почти у самой набережной, мы поспешили к автобусной остановке. Людей на темных улицах становилось все меньше. Жизнь города понемногу замирала. Тепло простившись, мы посадили Нину на автобус. На душе было необыкновенно радостно оттого, что Бог послал нам в помощь такого хорошего человека. И даже от одной мысли, что подобные люди еще есть на этой грешной земле, на душе стало как-то светлее.

Глава 5. КТО ЗАКРЫЛ ГЛАЗА ПОЛИЦЕЙСКОМУ?

Утром следующего дня автобус Фессалоники - Уранополис уже мчался между невысоких холмов, увозя нас на юго-восток, к Афонскому полуострову. Местность напоминала предгорья Кавказа где-нибудь в Краснодарском крае. Небогатые деревушки с побеленными известкой домиками, цветущие абрикосы в садах, козы с овцами на склонах безлесых гор не давали нам почувствовать, что мы находимся в чужой стране. Весеннее солнце основательно припекало даже сквозь занавески. Несмотря на кондиционер, в автобусе было жарко. К счастью, солнце вскоре скрылось за тучами, а когда автобус прибыл в Уранополис, казалось, что скоро начнется дождь. Неширокая площадь городка оказалась на удивление многолюдной. Жизнь здесь бурлила. Множество такси с желтыми фонариками на крыше, междугородные автобусы и суетливые туристы - все находились в каком-то беспорядочном движении.

Одна из боковых улочек вела на пирс. Ее можно было бы найти даже с закрытыми глазами по запаху моря, который с этой стороны приносил на площадь легкий ветерок. Подхватив свои рюкзаки, все четверо двинулись мимо галдящих немцев в шортах вниз по улочке, ведущей к причалу. Еще издали мы заметили полицейскую будку и сурового стража порядка, который многозначительно поглядывал в нашу сторону. В сознании собственного достоинства он лениво прохаживался у шлагбаума, преграждавшего вход на пирс. Нельзя сказать, что у нас с отцом дьяконом сердце ушло в пятки, но то, что оно начало усиленно биться - это точно. Все православные отлично знают, как усиливается молитва в моменты приближения опасности. И откуда что берется?! Такая вдруг появляется глубина и внимательность в молитве! Вот уж действительно: пока гром не грянет - мужик не перекрестится! Мы с отцом дьяконом давно так не молились, как сейчас. Владычице, помози! Матерь Божия, помилуй рабов своих! Павел с Антоном свернули вправо, к административному зданию, в котором на диамонитирионы ставят разрешительную печать для въезда на Святую Гору. Договорились встретиться на пирсе, у парома, чтобы не идти большой группой.

Итак, мы с дьяконом отправились вдвоем как святогорские монахи. Миряне немного позже должны были двинуться вслед за нами, как бы сами по себе, предъявив полицейскому свои документы. Продолжая непрестанно взывать к помощи Пречистой, с полным внешним спокойствием мы неторопливо прошествовали мимо полицейского. И о чудо! Он даже не удостоил нас своим взглядом, словно рядом с ним никто и не проходил - пустое место и всё! Миновали шлагбаум. Несколько шагов уже пройдено по причалу, но напряжение еще не спадает - а вдруг страж одумается, засвистит и бросится за нами в погоню, сообразив, что уж очень нехарактерные рюкзаки у этих подозрительных монахов. Местные таких не носят. Шаг, еще один, еще Ни свистка, ни топота ног за спиной! Осторожно, словно разведчик из детектива, я оборачиваюсь назад. Но полицейский даже не смотрит в нашу сторону! Да и видел ли он нас вообще? Напряжение вдруг сменяется детской радостью, и мы с дьяконом начинаем тихо, чтобы не выдать себя, смеяться, пожимая друг другу руки. А ведь прошли! Прошли ведь под покровом Пречистой! Владычице наша, Пресвятая Богородице Дево, слава Тебе!

В конце, у самого у пирса, опустив на него свой широкий нос, уже стоял белый афонский паром с надписью AXON ЕSTI (Аксион эсти) - это значит: Достойно есть. Чудотворная икона с таким названием хорошо известна в России. На пароме уже ожидали отправления на Афон три больших грузовика с пиломатериалами и кирпичом, несколько старых джипов и пара легковых автомобилей. Народу на нижней палубе немного. Мы с дьяконом растерянно оглядываемся, ища какую-нибудь будочку с билетной кассой. Но на пирсе ничего подобного нет. Не идти же назад в поисках кассы мимо полицейского! А тут еще матрос, сойдя с парома, начинает возиться с канатом. Похоже, он сейчас отдаст концы, и тогда Паша с Антоном останутся в Уранополисе до следующего парома. Нам-то с дьяконом уже никак нельзя возвращаться назад, искушая судьбу и полицейского. Заметив наше волнение, по трапу сошел к нам афонский монах. Мы сразу бросились к нему в надежде узнать: как быть с билетами. Спросили, конечно, по-английски. Понимающе взглянув на нас, монах сказал с улыбкой:

- Да можно и по-русски!