- Отче, как случилось, что вы стали монахом?

- Довольно долго я преподавал философию в университете. Преподавал до тех пор, пока окончательно не понял, что все эти Шопенгауэры, Кьеркегоры, Шпенглеры и Хайдеггеры, как ни пытались - не смогли ответить ни на один из главных вопросов бытия и назначения человека. Ни у одного из европейских или даже буддийских философов не сложилось единой взаимосвязанной картины мироздания, включающей все политические, морально-этические, религиозные, социальные и экономические проблемы. Тогда я стал читать труды святых отцов и нашел в них все, что искал. После того как мне окончательно стало ясно, что единственной истинной и живой философией является Божественное откровение, учение Христа и святых отцов - Его последователей, я оставил кафедру и приехал на Святую Гору. Здесь я и обрел истинный смысл жизни.

Мы попрощались с добрым нашим хозяином и по крутой лестнице, вырубленной в обрывистом склоне, спустились на бетонный причал Кавсокаливии. Подошел белый стальной катерок, и бухта, окруженная мраморными скалами, стала медленно уплывать от нас все дальше и дальше в прошлое.

Глава 13. “СТЕНА НЕПОСЛУШАНИЯ”

Припоминаю поучительную историю, которую мы услышали в нашем русском Пантелеимоновом монастыре, она наглядно показала нам, что означает непослушание, особенно для монаха... Как-то один из братии подвел нас к южной стене Успенского храма.

- Вот это, - сказал он, - стена непослушания.

Перед нами возвышалась светлая, бархатистая на вид стена, сложенная из каменных блоков-кирпичиков цвета золотистой охры. Это натуральный цвет известняка, который здесь используют для кладки стен. Храм не оштукатурен, и природный камень придает ему особое благородство. У нас, конечно, сразу возник вопрос, почему эта стена так необычно называется.

- Видите, внизу стены, почти у земли, черные, будто закопченные камни?

Действительно, там, куда указывает монах, горизонтально, почти у самой земли тянется широкая - сантиметров 50 - черная полоса длиною два метра. От ее восточного конца взметнулся почти до самой крыши черный узкий столб копоти.

- Отчего же стена так странно почернела? - спросили мы у нашего провожатого, и в ответ он поведал нам удивительную историю.

Сравнительно недавно, в конце ХIХ века, игумен Пантелеимонова монастыря должен был однажды надолго отлучиться с Афона по монастырским делам. Перед отъездом он поручил управление эконому - ему предстояло, помимо дел управления, отстроить больничный корпус, который игумен благословил возвести внутри монастырских стен. Отец-эконом происходил из очень богатого дворянского рода. Значительные суммы из фамильного капитала он вкладывал в строительство монастыря, а потому, вероятно, полагал, что игуменское благословение для него не столь обязательно, как для других братьев. Когда игумен уехал, эконом решил, что более целесообразно строить корпус не внутри монастыря, а снаружи, у самого берега моря. И - надо отдать должное его организаторскому таланту - в короткий срок он возвел пятиэтажное здание Г-образной формы невероятных размеров. Его высота сопоставима с современным восьмиэтажным домом. Начиная со второго этажа и выше, весь корпус опоясывают просторные галереи на металлических столбах. Аналогичных построек не было и нет ни в одном другом афонском монастыре. На первом этаже корпуса впоследствии располагались различные мастерские: швейная, обувная, бочарная. Оборудование, покрытое толстым слоем пыли и мусора, накопившегося за десятилетия упадка обители, до сих пор лежит там, словно немое свидетельство былого расцвета и внезапного разорения монастыря.

От широкого портала монастырских ворот к больничному корпусу полого спускается береговая терраса, уставленная темно-зелеными свечами кипарисов. Не доходя пяти метров до стены здания, она неожиданно обрывается. С этой стороны можно попасть сразу на галерею второго этажа по железному мостику, переброшенному к зданию с обрыва террасы.

Паломников до сих пор поражают трехметровые потолки в беленьких светлых кельях, широкие коридоры, водопровод и современная канализация, построенные еще в начале ХХ века. В этом корпусе можно было поселить, вероятно, до тысячи монахов А на последнем этаже - огромная больничная церковь под широкой зеленой луковицей-главкой. Дойти до нее, проковыляв немного по коридору, больной мог прямо из больничной палаты... Как видно, эконом очень старался, истратив на постройку много денег из своего личного состояния. Однако строил он все-таки вопреки благословению игумена, по своей воле, решив, что место, которое он выбрал - удобнее...

“Никогда с ним не примирюсь!”