На Карулю со мной отправились дьякон и Антон - бывший кадровый военный. Тот немного хорохорится:

- Мы сейчас возьмем штурмом эти скалы! Сейчас мы их быстро оседлаем! Это всё нам нипочем! Горы здесь, как на Памире или Тянь-Шане. Вперед, на Джалал-Абад!

Это он нас так подбадривает. И мы идем к обрыву весьма решительно. Подходим к самым скалам. Антон посмотрел вниз - и у него весь пыл как-то сразу пропал. Говорит:

- Нет! Я, пожалуй, не полезу...

И в сторону.

Повернулся я к дьякону в толстых очках (зрение у него очень плохое - наверное, минус десять) и говорю ему:

- Отец, может быть, ты все-таки останешься? Мы с батюшкой все же опытные люди. Он тоже был альпинистом в молодости, занимался скалолазанием, высоты не боится. А у тебя зрение плохое, вдруг ты там чего-то не увидишь, да сорвешься - я боюсь за тебя... Твоя мама очень просила меня: Берегите, батюшка, моего сыночка! Я ей пообещал. Случись что с тобой - как отвечу матери?

Но дьякон продолжал настаивать:

- Нет, пойду!

И как я его ни уговаривал, твердит одно: Пойду! - и все тут, да еще приговаривает: Ничего не боюсь! Вижу: решимость есть. Ну, ладно, - это уже полдела. Значит и помощь Божия будет. У Антона-то была решимость, но как только он увидел эти скалы - она мгновенно испарилась. А у этого, казалось, мягкотелого интеллигента, кандидата экономических наук, - наоборот. Мы с нашим карульским отцом за него боялись, думали, дьякон испугается, - ничего подобного! Все наоборот получилось.

Помолились, и с Богом! Первым пошел вниз по цепи хозяин каливы:

- Вы ждите меня наверху, не спускайтесь, пока я вам не крикну...

При таком спуске необходимо идти только поодиночке. Если начать спускаться друг за другом - камень может случайно вылететь из-под ног и ударить по голове впереди идущего. Дождался я, пока наш провожатый сошел и укрепился на какой-то площадочке, - и заглянул в пропасть: подо мною его уже не видно - он, вероятно, где-то внизу, в сторонке. Начинаю теперь спускаться и я. Левой рукой держусь за цепь, а ногой ищу выемку, в которую можно было бы поставить носок ботинка. Правой рукой ощупываю поверхность скалы, пытаясь найти бугорок или впадину, чтобы зацепиться за нее пальцами. И вдруг - откуда ни возьмись (ведь дьякон еще не начал спуск, ждет, когда я ему крикну) - летит сверху камень. И так он точно летит, что снайперски ударяет меня по руке, которая держит цепь. От неожиданной боли рука у меня рефлекторно разжимается... Но усилием воли в последний момент я вновь сжимаю ее. И думаю: Пожалуй, будь камешек чуть-чуть побольше, а удар посильнее - летел бы я уже в пропасть. Да, в такой непредвиденной ситуации помочь бы мне никто уже не смог... Немного я даже запереживал от неожиданности... Предусмотреть такой случай практически невозможно, ведь надо мной никого не было. Спускался я один... Вероятно, за молитвы моих чад духовных Господь еще раз помиловал грешника...

Когда я осознал, что удержался на скале и мне пока более ничего, кроме собственной неосторожности, не грозит, - успокоился и продолжил свой путь. Наконец, спустился на небольшую площадку перед пещерой, в которой ожидал нас отец-пустынник. У самого ее устья, почти закрывая проход, рос покрытый цветами куст. Это ветром нанесло в трещины немного землицы - вот куст и пророс.