"Вечный город" произвел на меня незабываемое впечатление. Сколько памятников христианской древности! Величие непобедимой силы христианства нигде так не чувствуешь, как в Риме, особенно в катакомбах. Кучка бесправных рабов, бедняков, последних нищих… скрывавшаяся во мраке пещер, совершая святую Евхаристию на гробах мучеников, накопила такую духовную силу, такую мощь, что, хлынув из подземелий в мир, опрокинула твердыню Рима. Воинственная римская государственность, грозная, непобедимая, вынуждена была склониться к подножию Креста. Когда ходишь по Риму, живо ощущаешь "поток времен", историческую эволюцию культур. Античная культура, христианство первых веков, средневековая с расцветом и упадком папства, Ренессанс, наконец, культура нового времени… — все осязательно представлено, все запечатлено в памятниках зодчества, скульптуры, живописи, прикладного искусства. Одна культура наслаивалась на другую. Как примечательна хотя бы церковь Supra Minerva — храм Пресвятой Девы, воздвигнутый над древним языческим храмом богини Минервы… Я побывал и в соборе святого Петра. Впечатление величия, а духовного, молитвенного настроения нет.

В Риме (в 1924 г.) у русских собственной церкви еще не было, для богослужений нанимали зал в одном благоустроенном доме. (Впоследствии русская колония устроила церковь в особняке, унаследованном по завещанию от графини Чернышевой.) Служил архимандрит Симеон, хороший, вдумчивый монах; впоследствии из личной преданности митрополиту Антонию он перешел к "карловчанам", но не считал Карловацкий Синод канонически полномочным органом церковного управления и от продвижения во епископы неизменно уклонялся.

Во время моего пребывания в Риме у меня завязались отношения кое с кем из католиков. Ко мне явились князь Александр Волконский, о. Абрикосов и нареченный во епископы монсиньор д’Эрбиньи (d’Herbiny), директор Institut Pontificale Orientale, где культивируется и по сей день так называемый "восточный обряд". Поднялся вопрос о соединении Церквей, и между нами произошел следующий диалог:

— Как вы, Ваше Высокопреосвященство, к этому относитесь?

— Святая идея, — ответил я, — но история наложила на этом пути столько камней… Прежде чем говорить о соединении, надо путь расчистить, все камни удалить.

— Какие камни?

— А ваша пропаганда, — вербовка душ… Вы поступаете неправильно. Когда это касается взрослых, — не горюю: они имеют свою совесть, сами за себя отвечают; но когда вы улавливаете "малых сих" в приютах, в школах… — это недопустимое насилие над детскими душами.

— Где?.. где?..

— Хотя бы в Бельгии, — деятельность таких лиц, как Сипягин.

— Это недоразумение… фанатизм некоторых аббатов, игумений… Святой Отец этому не сочувствует…

— Католичество славится дисциплиной… Если из Рима пригрозят пальцем, все подчинятся. Есть еще камень на пути — удушение православия в Польше.

— Ах, эта Польша!.. Польское духовенство проедено политикой!

— Да, проедено, но от этого не легче…

Мои собеседники стали приглашать меня побывать в их институте и спросили, не заеду ли я к св. Отцу. Я упомянул о молчании Ватикана в ответ на мою телеграмму из Бари. — "Ах, это небрежность папской канцелярии…" — "Не думаю, — в заключение сказал я, — что мое посещение доставит удовольствие Его Святейшеству…"