А затем, братие, что когда мы пребываем в ожесточении и нераскаянности, предаемся страстям и порокам, повторяем одни и те же грехи и не каемся в них, тогда Ангел-Хранитель хотя и не оставляет нас вовсе, но, побуждаемый несовместимостью чистого естества своего со грехом, удаляется от нас так, что мы лишаемся его ангельского покрова. "Иже в вере, суть христианстей, всякому человеку дается от Бога Ангел, "как вы слышали; говорит св. Анастасий, но прибавляет к сему: "аще кто делы злы не проженет его". И далее продолжает: "Яко бо пчелы дым прогонит, и голуби злый смрад: тако убо и хранителя живота нашего Ангела злые наши греси, пиянство и блужение, гневодержание и прочая злая дела, тии святого Ангела отдаляют от нас" (Прол. Апр. 20). То же говорит и самый Ангел Божий великому старцу Пахомию: "Кто чрез свою худую жизнь сделался мертвым для Бога и добродетели, тот смердит в тысячу раз хуже мертвого тела, так что мы никаким образом ни стоять, ни пройти около не можем." О том же некогда было сказано и преподобному Нифонту. "Что ты здесь стоишь и плачешь?" спросил он однажды юношу, который стоял при воротах одного дома и плакал. "Я, отвечал юноша, - Ангел, посланный Господом на сохранение человека, который пребывает уже несколько дней в сем непотребном доме, - стою здесь потому, что не могу приблизиться к грешнику, - плачу оттого, что теряю надежду привести его на путь покаяния". - Так вот почему Православная Церковь каждый день умоляет Господа, чтобы Он посылал нам Ангела-Хранителя, - потому, что мы часто своими грехами и нераскаянностью удаляем его от себя, и не только удаляем, но и причиняем еще ему скорбь и печаль. И подлинно, братие, причиняем ему скорбь и печаль. "Егда же человек верный, учит тот же Анастасий, - в правде, живет, Ангел Божий радуется о нем; егдаже начнет истины не творити, но лгати и красти, упиватися и завидети, к церкви не ходити, гневатися, вадити, скуп быти, тогда убо Ангел Божий скорбит о нем" (Прол. Апр. 20). А при этом что? "Бесове ликуют, продолжает Анастасий, всячески лютейшия злобы наводяще на ны". Т.е. тогда открывается ближайший доступ к человеку ангела тьмы, ибо, при ком нет Ангела-Хранителя, при том враг-губитель, - а где, сей враг, там тьма за тьмою, нечистота за нечистотою, нераскаянность за нераскаянностью, доколи, смерть не положит конца грехам человека".

Слыша сие, братие, убоимся греха, как губительной язвы!

"Лукавому, по слову Анастасия, не дадим места в себе, но со страхом Божьим отженем его. А Ангелу-Хранителю отверзем сердце прияти его, да на истину наставит ны и от пронырства дьявола избавит нас и от соблазн его" (Прол. Апр. 20). Аминь.

Не следует желать явлений из загробного мира

(От старчества о бесовских видениях, да никтоже прельстится в мечтании от дьявола)

Хотя редко, но встречаются люди, которые, послужив Богу какими-либо особенными подвигами, начинают воображать, что они стоят уже на такой степени духовного совершенства, что могут созерцать явления из загробного мира, беседовать с небожителями и т.п. Такое самомнение весьма опасно для них.

Св. отцы предостерегают! нас от желания созерцать тайны загробного мира и не советуют искать бесед с небожителями, а велят спасаться в простоте сердца.

Одному монаху, преобразившись в ангела светла, явился дьявол и сказал: "Я Гавриил, и послан от Бога к тебе." Монах отвечал: "ты верно ошибся и послан к другому, а я грешник и недостоин видеть Ангела Божия". Дьявол был посрамлен этими словами и исчез. Поэтому отцы учат: если бы и воистину кому явился Ангел, не принимай его, а со смирением скажи: "я грешник и не достоин видеть, Ангела Божия". Так один из старцев рассказывал о себе: "раз, когда я сидел в келии и занимался богомыслием, увидел бесов вокруг себя и не обратил на них внимания. Дьявол, видя, что он посрамлен, один явился мне и сказал: "я - Христос." Я тотчас же закрыл очи свои и отвечал: "я недостоин видеть Христа, да при этом помню и слово Его, что мнози будут лжехристи и многих прельстят." Услышав это, дьявол стал невидим, а я прославил Бога". Отцы же сказали: "никто не желай видеть чувственного Христа или Ангела, чтобы до конца не погубить своего ума и не сделаться безумным; вместо пастыря ты тогда волка примешь и поклонишься врагам своим - бесам. Тщеславие есть начало погибели, и зараженный им всегда старается в образах и подобиях представлять себе Божество, которое ни для какого ума непостижимо. Ты же, когда бесы в образе ангельском предстанут пред тобою и станут выдавать себя за ангелов светлых, смущать и устрашать тебя, усерднее молись, заклинай их именем Божиим, и они оставят тебя и смущать перестанут".

Итак, братие, не желайте и не допытывайтесь видеть и созерцать то, на что Господом до времени положена непроницаемая завеса. Таковое желание, как видите, не только опасно, но может быть и гибельно. И подлинно: сколько тщеславных, воображавших себя тайнозрителями небожителей, в раскол ушло, - сколько они выдумали своих нелепых ересей, увлекши за собой в погибель тысячи простецов, - сколько их сделалось безумными! Да оно и неудивительно. Желание бесед с небожителями есть дело гордости. А гордость - грех самый противный Богу и самый приятный для нашего врага. Поэтому к таким людям он конечно и ближайший доступ имеет, и скорее других подчиняет их своей темной власти. - Скажете: святые беседовали с Богом и Ангелами? Что же? Подлинно беседовали, но зато ведь и подвиги их были в сравнении с нашими как небо от земли, а потому и указывать на них, как на пример возможности и для нас беседовать с небожителями, есть опять-таки дело нашей гордости. Поэтому смирим свой разум и, подвизаясь в благочестии, непрестанно будем держать в уме и сердце неложное слово нашего Спасителя: Аминь глаголю вам: иже аще не приимет царствие Божие яко отроча, не имать внити в не (Марк. 10, 15). Аминь.

По наружным действиям нельзя судить о человеке

(Слово о преподобнем Виталии монасе, како остави келию свою и иде в Александрию, и многи спасе блудницы)

Мы большею частью судим о человеке по наружным его действиям. Сделал человек в наших глазах худое, мы и говорим, что он худой человек, да еще, для прикрасы речи, и от себя выдумаем на него что-нибудь, и вот худая молва пошла о нем. А так судить нельзя, потому что внутренних побуждений человека сделать то или другое мы не знаем, а не зная и осуждать его не можем. Например, избегая славы людской, человек делает добро тайно, а мы, не видя его раздающим милостыню явно, говорим, что он скупец. Праведно ли, судим? Конечно, нет. Человек от природы молчалив и любит добро не на словах, а на деле. А мы, не зная об его добродетелях и основываясь на одной его неразговорчивости, называем его бессердечным. Справедливо ли судим? Опять нет. Человек, не желая явиться пред людьми постящимся, вкушает в обществе сладкие снеди; а мы, не зная того, что он дома не вкушает досыта и черного хлеба, называем его ядцею и винопийцею. Не ошибочно ли наше суждение? Без сомнения, да. Могут быть и другие случаи. Возьмем следующий.

Преподобный отец наш Виталий, после шестидесятилетних подвигов в келии святого Спиридона, пришел в Александрию и начал там жить, как сказано в житии его, "человеком на соблазне". Желая избежать славы человеческой, он поступал так: днем нанимался на работу и получал за свои труды по сребренику на день; из этих денег он покупал себе в пищу на самую ничтожную сумму бобов, а затем уходил вечером в дома падших женщин. Там, отдавши им заработанные днем деньги, он умолял женщин бросить порочную жизнь, а потом все ночи проводил у них в пении псалмов и молитве. Уходя же, он всегда брал с падших слово никому не говорить о том, зачем он ходит к ним. Между тем жители города, не знавшие настоящей цели его посещений, повседневно укоряли его и говорили: "ступай, окаянный, тебя ждут твои блудницы". Или: "уж лучше бы ты женился, чем срамить чин монашеский!" Виталий не оправдывался и, утаив добродетель, продолжал свой подвиг до конца, а многих из падших спас. Его дело открылось только после его смерти, когда от прикосновения к его телу исцелилась бесноватая и мнози, как сказано, "хромыи и слепыи исцелеша".

Ну вот и еще ясное доказательство того, что по наружным действиям судить о человеке нельзя, потому что легко можно ошибиться. А отсюда, само собою, следует еще и то, что если по видимым действиям человека в суждении о нем ошибиться можно и следовательно, судить не следует, то тем более не следует судить по слухам или наговорам от других. А если уже и по слухам, и по наружным действиям нельзя судить, то лучше совсем не судить, если не призваны к тому должностью. Ничтоже, говорит слово Божие, судите прежде времене, дондеже приидет Господь, Иже во свете, приведет тайная тмы, и объявит советы сердечныя: и тогда похвала будет комуждо от Бога (1 Кор. 4. 5). От осуждения предостерегает и ап. Иаков, говоря: Един Законоучитель и Судия, Который может спасти и погубить, а ты кто, который судишь другого? (Иак. 4, 12). Тому же учит и ап. Павел: Ты кто еси, - говорит он, - судяй чуждему рабу? своему Господу стоит или падает (Римл. 14, 4). И Сам Господь глаголет: не судите и не судят вам, и не осуждайте, да не осуждены будете (Лук. 6, 37). Аминь.