Это все понятно. Я об их озабоченности. Не могут они спокойно блаженствовать, пока мы с вами в беде. Человечество - один вселенский организм, одно миллиардноклеточное животное, и разорванное на святую и грешную части, жить вечно не может.

Уезжал я из родного городка с невеселой думой. Хотя вроде бы и порадовался за городок, который церковью освятился, и себя порадовал принятием Христовой благодати.

В голове тяжело ворочался один и тот же евангельский вопрос: Кто отвалит нам камень от дверей гроба? (Мк. 16, 3), кто пробудит это заколдованное царство?

Искушения

- Ленечка! Куда пропал? - натолкнулся я у вокзала на одного из наших прихожан.

В год освобождения Церкви, когда все кинулись в Православие, он, уже великовозрастный, седовласый, принял таинство Крещения и особо усердно стал посещать церковь, даже пел в хоре.

- Да вот, зубы вставляю... - прошепелявил он, смущенно улыбаясь действительно редкими зубами.

- А чего храм-то забыл? - я мог себе позволить этот вопрос в лоб - в свое время он был откровенен со мною, делился мыслями о вере, брал у меня книги, выписывал интересные мысли в тетрадь.

- Да, нет... Зайду обязательно... Вот, справлюсь... А вообще-то, хочу тебе сказать... - он замялся и помрачнел. - Чего-то не получается у меня. Старый я петь в хоре.

- Да Бог с ним, с хором. Хоть причастился бы, постоял, подышал...

- Собственно, я про это... про стояние, причащение...

- Не понял.

- Не получается чего-то. Постоять-то можно, да потом у меня все как-то...

- То есть? - выжимал я из него.

- Я люблю в церкви... Хорошо. Настолько хорошо, что плакать хочется. Кажется, век бы стоял. А вот потом... Потом, какая-то... Ты знаешь, я не считаю себя за кого-то... Я нормальный человек. Но у меня все стало портиться. Вроде бы, после церкви все должно быть хорошо - все-таки к Богу сходил, прикоснулся чего-то такого чистого... А у меня все наоборот. Почему-то прихожу домой, и все не так. То есть, каждый раз плохо как-то. Жена стала замечать. Она у меня неверующая, но хорошая. Она говорит: Ты как в церковь свою сходишь, пока скандал не устроишь - не успокоишься. Да не только дома... Автобусы ломаются, пьяные пристают, начальство набрасывается... Однажды чуть током не убило. Сплошные несчастья...

- А как в церковь идти?

- Не понял.

- Это ты говоришь - когда из церкви домой приходишь. А я спрашиваю - когда, наоборот, из дома в церковь идешь?

- Здесь хорошо! - и даже расплылся блаженно, загорелся. - Знаешь? Тоже заметил. Если наметил - с утра в церковь - просыпаюсь без будильника, ровно в семь. Как кто-то сон с меня снимает - ни в одном гла-

зу. Будильник ставлю, но он мне не нужен. И все так ловко! Не знаю... - снова завял он. - Конечно, в церковь ходить надо... Я приду... Так, постоять... Конечно, петь я уже не буду. Куда мне. У вас там девочки хорошо поют. Вот зубы сделаю...

Подошла электричка, и Леня уехал. Это было летом. Потом была зима, и было еще лето, а Леню я так больше и не видел.