только книгу, в которой содержится рассказ

о жизни, о чудесах Спасителя и Его учение. Но

на греческом языке слово "евангелие"

значит "благая весть", нечто

совершенно заново провозглашаемое, новизна

чего настолько дивна, что можно сказать об

этой вести, что она благая. А слово благой

употребляется в Евангелии так трепетно!

Ведь вы помните, как человек подошел ко

Христу и Ему сказал: "Учитель благий,

что сотворю, чтобы иметь вечную жизнь?". И

Спаситель ему ответил: "Почему ты

называешь Меня благим? Благ только Бог".

И если мы говорим об этой

вести Евангельской, что она действительно благая

весть, то она должна обозначать для нас

совершенную новизну жизни, ту новизну,

которую только Бог может нам сообщить.

О чем же эта весть, что в ней

такое не только новое, но дивное? – Весть о

том, что Бог, Который для всех народов земли

и даже для еврейского народа был Тем, Кого

Пророк называет "Бог вдали", то есть

Бог страшный, Бог такой великий, что к Нему

подойти нельзя, Бог, о Котором пророки и

подвижники говорили: "Горе мне! Я видел

Бога, мне остается только умереть...", –

что этот Бог перестал быть Богом издалека и

стал нам так неописуемо, так неизмеримо

близок: Он стал человеком. Во всем Он

уподобился нам; Он носил плоть нашу; Его

душа была подобна всякой человеческой душе,

Он имел человеческий ум, и человеческое

сердце, и волю человеческую. Но сверх того,

Он был Живой Бог, ставший человеком.

И этим Он открыл перед нами

две тайны, такие, о которых никто подумать

не мог бы. Никто не посмел бы подумать, что

Бог непостижимый, святой, Бог, Который

является Самой Тайной бытия, может стать

человеком, подобным нам. Этот Бог, Который

вызывал трепет в людях, теперь вызывает в