- Мы идем причащаться, не зная ответов на многие вопросы, связанные с Евхаристией. А хотелось бы разобраться Например, все причащающиеся знают, что вино и хлеб в Чаше претворяются в Тело и Кровь Христовы, но не всякий притом с ходу объяснит: почему Тело и Кровь мы принимаем внутрь? Человеку современной культуры трудно это понять; читая в Евангелии о Тайной Вечере, он также не сразу понимает смысл действий Спасителя, смысл Его слов: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов (Мф. 26, 27-28). Если Кровь изливается "во оставление грехов", то есть ради того, чтоб грехи были прощены, то почему ее надо пить? Вопрос кажется грубым, однако же от него никуда не деться.

- Вопрос действительно грубый, но главная беда этого вопроса даже не в грубости, а в нехватке доверия к Богу. Если человек имеет тот минимум доверия, без которого вера невозможна, то ему достаточно услышать слова Христа: приимите, ядите: сие есть Тело Мое (Мф. 26, 26). Нужно ли задаваться вопросом, почему Господь велел нам поступать именно так - есть Его Тело и пить Его Кровь? Некогда первые люди в райском саду задались вопросом: почему нельзя есть плодов с древа познания добра и зла? Не сами по себе задались, а благодаря тому, кто и сегодня нашептывает людям подобные вопросы Плодов с этого древа нельзя было есть потому, что Господь сказал: нельзя. Потому, что Он запретил это человеку. Самое страшное зло заключалось не в том, что человек вкусил плод с древа познания добра и зла, а в том, что человек не доверился Богу. Не поверил Ему, подумал, что Бог его обманывает.

Есть вещи, в которых нашим разумом невозможно разобраться. Самый тонкий, самый глубокий, самый изощренный человеческий ум непременно в этом запутается. Почему великие богословы превращались в великих еретиков? Потому, что они пытались на человеческом языке объяснить то, что на нем необъяснимо. Преподобный Исаак Сирин сказал, что молчание - это таинство будущего века, а словеса суть орудия века сего. Невозможно, пользуясь орудиями века сего, объяснить то, что относится к веку грядущему. Есть вопросы, ответы на которые нам может дать наше сердце, но не ум, не интеллект. Можем ли мы на человеческом языке сказать, кто такие Серафимы, окружающие Престол Творца? А если нет, то как мы можем сказать, что такое Тело и Кровь Христовы?

Причащение Тела и Крови Его - это глубочайшее единение между Богом и человеком. Высшая форма единения людей на земле - это брак. В браке люди становятся единой плотью. А в таинстве Евхаристии, в таинстве Причащения Тела и Крови Христовых достигается бОльшее единение. Спаситель говорит: Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем (Ин. 6, 53, 56). Причащаясь, мы участвуем в Божественной жизни, и эта жизнь участвует в нас.

- Все равно не до конца понятно. Так и должно быть? Именно поэтому таинство Причащения называют Причащением Святых Таин?

- Да, именно поэтому. И само слово "таинство" - отсюда же. Нам неизвестно, как именно, каким образом человеку дается благодать,- в таинстве Крещения, в таинстве Елеосвящения мы совершаем какие-то очень простые действия. Но эти действия оказываются лесенкой: мы поднимаемся к Богу по ней, и Господь нам преподает благодать. Только Богу известно, почему и как это происходит.

- Почему таинство Причащения называется также таинством Евхаристии, то есть благодарения?

- Опять-таки обратимся к Евангелию: И, взяв чашу, благодарив, подал им: и пили из нее все (Мк. 14, 23). Евхаристический канон - это время, когда мы благодарим Бога за все. За то, что Он нас создал и ввел в этот мир. За то, что Он не отвратился от нас, когда мы пали, когда мы сами отошли от Него. И за то, что Он дал нам это непостижимое для нашего ума таинство - ради нашего спасения, ради приобщения к Нему, единения с Ним.

- Последование ко Святому Причащению, которое есть почти в любом молитвослове,- оно ведь содержит ответы на многие наши вопросы

- К сожалению, в наших нынешних молитвословах помещены подчас очень разные молитвы но те, которые входят в Последование ко Святому Причащению, составлены великими святыми отцами. В них раскрывается не только смысл этого таинства, но и опыт переживания его теми святыми, которые оставили нам эти молитвы. Вот молитва преподобного Симеона Нового Богослова[1]: "нескверных Твоих причащуся и пресвятых Таин, ими же оживляется и обожается всяк ядый же и пияй чистым сердцем". "Обожается" (от слова "Бог"), ибо цель пришествия Христа на землю заключается в том, чтобы вернуть нам эту удивительную возможность - будучи, с одной стороны, ограниченными, тварными существами, стать, с другой стороны, богами по благодати. Помните, Господь Сам в Евангелии от Иоанна цитирует 81-й псалом: не написано ли в законе вашем: Я сказал: вы боги? (Ин. 10, 34). Вот опять-таки, как это человеческим умом понять: мы люди, и мы можем быть богами по благодати? Не маленькими языческими божками, нет, а мы можем пребывать в Боге, и Бог в нас. У преподобного Максима Исповедника[2] есть такое сравнение, есть оно и у кого-то из более поздних отцов: раскаленное железо, которое, не перестав быть железом, в то же время стало огнем.

- Это несколько наивно, может быть, но мы каждый раз ждем от Причастия неких внутренних изменений - умопостигаемых и непосредственно ощущаемых, таких, в которых мы могли бы дать себе отчет. Насколько это оправданно, каких изменений мы можем ждать?

- Изменений не произойдет, если человек, открывший свои уста для Причащения Тела и Крови Христовых, не откроет при том свое сердце ни на миллиметр. А если он хоть чуть-чуть свое сердце приоткроет, Господь войдет, и изменения будут происходить. Преподобный Серафим Саровский очень ярко и точно говорил: человек, который постоянно с верою и с должным приготовлением причащается Святых Христовых Таин, постепенно просвещается, освящается и изменяется. Каждый раз, когда мы готовимся к Причастию, мы должны сделать некий шаг вперед. Мы делаем этот шаг, и Господь нас за этот шаг ведет еще на много-много шагов дальше. И если мы в последующее время не отступаем назад, а делаем еще один шаг вперед, то Господь вновь берет нас за руку и вновь ведет дальше - к очищению, к освящению и об`ожению. Беда, когда мы руку у Него вырываем и идем назад. Господь нас ведет вперед, а мы постоянно отступаем назад. Поэтому тех плодов, которых ждем от Причащения, не получаем. Или получаем, но теряем.

- Мы читаем: Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день (Ин. 6, 54), и для многих именно это становится главным стимулом - не только к тому, чтобы причащаться, но и к тому, чтобы в Православие прийти. Обещание бессмертия! О чем следует думать в первую очередь, приступая к Таинству,- о воскрешении в последний день или о том, что сейчас, здесь с нами происходит?

- Для того чтобы ответить на этот вопрос, нужно для начала прояснить: что мы понимаем под бессмертием, а точнее: что мы понимаем под смертью? Подлинная смерть, от которой нас Господь спас и избавил,- это пребывание без Бога. Бог есть единственный источник бытия, источник жизни. Мы сами в себе жизни не имеем, мы получаем ее от Него как дар. Поэтому, когда мы говорим о бессмертии, которое получает человек, причащающийся Святых Христовых Таин, то это бессмертие как неотпадение от Бога, как возможность всегда пребывать с Богом. Это как раз то, о чем говорит преподобный Симеон Новый Богослов: "не убо есть един, но с Тобою, Христе мой, Светом трисолнечным". Конечно, первоначально человек может руководствоваться какими-то примитивными, даже корыстными представлениями о духовной жизни: "Надо причаститься, чтобы со смертью не умереть". Но Господь в человеке изыскивает мельчайшие возможности, те "уголки" в душе человека, к которым может привиться благодать. Корыстное отношение к таинству неправильно, но желание бессмертия может привести человека в Церковь, и затем Господь будет его к Себе приближать и просвещать,- разумеется, если человек сам будет прилагать к тому усилия. Тогда человек поймет, что причащаемся мы не для того, чтобы не умереть, но для того, чтобы быть со Христом. По мысли святителя Григория Паламы[3], Божественная благодать, которая преподается в таинствах, не есть нечто внешнее, что Господь берет и дает человеку как бы отдельно от Самого Себя, нет: благодать есть Сам Бог, действующий в человеке. В Святых Таинах Бог дает человеку Самого Себя каждый раз. Не здоровье, или радость, или счастье, не бессмертие даже, а Самого Себя.