И вот, по устроению Божию, приходит в пустыню, где подвизалась преподобная, великий авва Зосима. О, с какими подробностями исповедала она перед ним свои грехи: не щадила себя, не устыдилась открыть ему все, даже мельчайшие обстоятельства, усиливавшие ее виновность! Получив разрешение от преподобного, она просила его прийти к ней со Святыми Животворящими Тайнами через год, желая как можно более достойно приготовиться к принятию их. И когда Святые Тайны были принесены, она, после обычных молитв, с величайшим благоговением приобщилась этой Божественной Пищи и Питья.

Если даже такая высокая подвижница, столько лет каявшаяся перед Богом, сочла для себя необходимым тщательно исповедать свои грехи перед духовным отцом и с величайшим благоговением вкусить Тела и Крови Христовой, то тем более это необходимо нам, грешным! Не Сам ли Спаситель сказал пастырям Церкви: Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся (Ин. 20, 23)? А как они могут простить или не простить, если мы не откроем им, в чем именно мы виновны?

Кому также не известны слова Спасителя, обращенные ко всем нам: Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни (Ин. 6, 53), и наставление св. апостола: Да испытывает же себя человек, и таким образом ест от Хлеба сего и пьет от Чаши сей. Ибо кто ест и пьет недостойно, ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем (1 Кор. 11, 28 - 29).35

Напечатлеем же, братья, в сердцах наших все три истины, какие преподает нам своим примером преподобная мать наша Мария, и позаботимся воспользоваться ими для нашего спасения.36

7. "Соберитесь все, прогневавшие Господа, и приступите; придите и послушайте, что я поведаю вам; соберитесь, и увидите, что Господь показал мне, в назидание душе моей. Слышал я, немощный, о чудном смирении осужденных, заключенных в особенной обители, называемой Темницей.

Придя в эту обитель кающихся, в эту поистине страну плачущих, увидел я, что одни из этих неповинных осужденных всю ночь до самого утра стояли на открытом воздухе, не передвигая ног и нисколько не давали себе покоя, а укоряли сами себя и бесчестиями и поношениями возбуждали себя. Другие умиленно взирали на небо, и с рыданием и воплем призывали оттуда помощь. Иные стояли на молитве, связав себе руки назад, как преступники; печальные лица их были склонены к земле; они считали себя недостойными взирать на небо; от недостоинства помыслов и от угрызения совести не знали, что и как сказать, какие молитвы вознести к Богу. Иные непрестанно били себя в грудь; иные обливали землю слезами; а иные рыдали о душах своих, как о мертвецах. Некоторые от сильной печали были безгласны, а некоторые сидели в задумчивости, поникнув до земли, и стенали из глубины сердца.

Я видел там души столь уничиженные, сокрушенные, что они могли бы и камни привести в умиление своими словами и воплями к Богу. "Знаем, - говорили они, склонившись к земле, - знаем, что мы по справедливости достойны любого мучения и томления, ибо не можем уплатить множество наших долгов, хотя бы мы и всю вселенную созвали плакать за нас. Но об одном только просим, об одном умоляем и одной милости ищем: да не яростию Твоею обличиши нас, Господи, ниже гневом Твоим накажеши нас (Пс. 6, 2), не праведным судом Твоим предай нас на мучения, но прими с милостью. Для нас довольно, Господи, освободиться от страшного наказания Твоего и мук безвестных и тайных; полного же прощения мы не смеем просить".

Иные томили себя зноем; иные мучили себя холодом. Некоторые, вкусив немного воды, чтобы только не умереть от жажды, переставали пить. Некоторые, вкусив немного хлеба, далеко отстраняли его от себя рукой, говоря, что они недостойны человеческой пищи, потому что делали свойст-венное скотам. Иные же, ударяя себя в грудь, как бы стоя перед вратами небесными, говорили Богу: "Отвори нам, о Судия, отвори нам! Мы затворили для себя грехами эти двери; отвори нам!"

Все они постоянно имели перед очами смерть и говорили: "Что будет с нами? Какой приговор нам последует? Каков будет конец наш? Сделаем все, что зависит от нашего произволения; и если Он отворит двери царства небесного, то хорошо и благо; а если нет, то и тогда благословен Господь Бог, справедливо затворивший их для нас! Однако будем стучаться до конца жизни нашей; может быть, по причине неотступности нашей, Он и отворит нам".

Так и делали эти блаженные осужденники. У них были колени, омертвевшие от множества поклонов; глаза - померкшие и глубоко впавшие; веки - лишенные ресниц; щеки - изъязвленные и опаленные от частых и горьких слез; лица - увядшие и бледные, ничем не отличавшиеся от мертвых. Что по сравнению с сим страдания беснующихся, или плачущих над мертвецами, или осужденных на смерть!

И молю вас, братья, не подумайте, что повествуемое мной - басни.

Часто они умоляли своего пастыря наложить вериги и оковы на руки и на шеи их, а ноги их, как ноги преступников, заключить в колодки и не освобождать от них, пока не примет их гроб. Но иногда они лишали себя и гроба. Видевший, что приближается конец жизни, умолял и заклинал великого авву, чтобы он не удостаивал его человеческого погребения, но повелел бы предать тело его речным струям или выбросить в поле, как скота, на съедение зверям.

А какое страшное и умилительное зрелище было в последний их час! Эти осужденники, видя, что кто-нибудь из них приближался к кончине, окружали его, когда он еще был в полной памяти, и с плачем спрашивали умирающего: "Что, брат и осужденник? Каково тебе? Что скажешь нам? На что ты надеешься? Что думаешь? Отверз ли ты себе дверь милосердия или еще повинен суду? Был ли внутри тебя голос, говорящий: Вот, ты выздоровел (Ин. 5, 14), или: Прощаются тебе грехи твои (Мф. 9, 2); или: Вера твоя спасла тебя (Мф. 9, 22; Мк. 5, 34)? Или слышишь такой глас: Да возвратятся грешники в ад (Пс. 9, 18); и еще: Свяжите ему руки и ноги (Мф. 22, 13); и еще: Да будет взят нечестивый, чтобы не видеть славы Господней (Ис. 26, 10).

Что скажешь нам, брат наш? Скажи нам кратко, умоляем тебя, чтобы и мы узнали, в каком будем состоянии".