Брат, придя в себя после окончания видения, ощутил в сердце своем радость и получил весть, что Бог сотворил с ним милость. Оставшееся время жизни своей он провел в великом смирении, славословя Бога, и отошел к Богу в этом покаянном состоянии духа. 38

2. "Жил некто Викторин, - пишет свт. Григорий Двоеслов, - который назывался и другим именем - Эмилиан, обеспеченный человек. Но так как при вещественном богатстве преобладает греховность плоти, то он впал в некое преступление. Проникшись осознанием своей виновности, он восстал против себя самого, оставил в этом мире все и поступил в монастырь.

В этом монастыре он показал такое смирение и такие подвиги покаяния, что все братья, которые там возрастали в любви к Богу, вынуждены были презирать свою жизнь, когда видели его покаяние. Ибо он со всем усердием души старался распять плоть, переломить собственную волю, тайно молиться, ежедневно омывать себя слезами, желать себе презрения и страшиться почтения от братьев. Он привык вставать раньше всех братьев на ночные бдения, и до начала бдения имел обыкновение выходить на то место, где выдавалась гора, на которой стоял монастырь, чтобы тем свободнее ежедневно изнурять себя плачем покаяния, чем потаеннее было место.

Но однажды ночью бодрствующий настоятель монастыря, заметив, что он тайно выходит из кельи, тихо пошел за ним. Увидев, что брат вошел в горную пещеру и простерся на молитву, авва хотел дождаться, когда тот встанет, чтобы узнать продолжительность его молитвы, как вдруг с неба пролился свет на того, кто лежал распростертым на молитве. Сияние было настолько ярким, что все вокруг побелело от него. Увидев это, настоятель испугался и ушел.

Когда же, спустя продолжительное время, тот брат возвратился в монастырь, авва, чтобы узнать, видел ли он над собой необыкновенное сияние света, старался выведать у него об этом и спросил: "Где ты был, брат?" Но он, думая, что может укрыться, отвечал, что был в монастыре. Авва вынужден был сказать о том, что видел.

Тогда, видя, что его подвиг открылся, брат рассказал и о том, что было тайной для аввы: "Когда ты видел свет, нисходящий на меня с неба, тогда был и голос, говорящий: "Грех твой отпущен"".

И хотя Всемогущий Бог мог и молча очистить грех его, однако же, издавая голос и проливая свет, Он хотел примером Своего милосердия возбудить наши сердца к покаянию". 39

3. При Императоре Маврикии на границах Фракии появился страшный разбойник, который своими грабежами и убийствами навел ужас на все окрестности, так что никто не отваживался даже проходить там, где он разбойничал. Правительство не раз посылало отряды солдат, чтобы схватить его; принимались все меры предосторожности, шли на разные хитрости, чтобы нечаянно застигнуть его, но ничего не удавалось.

Наконец, Император решил послать к нему свое повеление, через одного молодого человека, который взялся доставить его разбойнику и исполнил это поручение. Как только увидел разбой-ник царский указ, он весь изменился, будто пораженный божественной силой. Он тотчас оставил свое гнусное занятие и поспешил пасть к ногам Императора, рассказал ему обо всех своих преступлениях и предал себя его милости.

Император простил разбойника. Но угрызения совести так мучили бывшего преступника, что он скоро заболел и был отправлен в общую лечебницу, где болезнь его усилилась до последней степени. Чувствуя близость смерти и припоминая грехи своей жизни, он сильно сокрушался о них, одно только упование на милосердие Божие удерживало его от отчаяния.

Уста его невольно, вслед за сердцем, произнесли такую молитву к Господу Иисусу Христу: "О Преблагий Спасителю! Будь милосерден ко мне, как Ты был милосерден к разбойнику, распятому справа от Тебя. Прими слезы мои, источаемые мной при дверях смерти! Ты милостиво принял пришедших на делание и в одиннадцатый час, хотя они уже не могли сделать ничего, достойного милости. Ради этой же благости Твоей воззри милостиво и на мои слезы и сотвори их для меня второй купелью Крещения, да очищусь и получу прощение всех грехов моих".

Молитву эту слышали многие, окружающие постель умирающего. При этом из очей кающегося так обильно источались слезы, что ими был пропитан весь платок его. Наконец, он умер с тем же чувством сердечного сокрушения.

В это время врачу, посещавшему больницу, человеку весьма одаренному и известному своими знаниями и опытностью, во сне, а вернее, в видении, представилось, что около постели больного разбойника было множество эфиопов, каждый из которых имел в руках лист, исписанный преступлениями умирающего. Тут были также два Ангела, блистающие светом, которые исследовали, не совершил ли умирающий каких-либо добрых дел.

Были принесены весы, и когда эфиопы положили на одну их сторону все свои листы, то эта сторона быстро опустилась, а другая поднялась высоко. Два же Ангела, присутствовавшие при этом, го-ворили: "А нам неужели нечего положить на другую сторону весов, чтобы опустить их вниз? Так было ли у него время сделать какое-нибудь доброе дело, если он недавно оставил свои злодеяния?"