Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
здоровым удовольствием. Но мне сдается, что серьезным людям, религиозным и
безрелигиозным, подобные вещи, которыми мы, земные существа, от души
наслаждаемся, всегда представлялись помехами на пути добродетельной жизни.
Митр.Антоний: Мне думается, они до известной степени правы.
Нужно полностью владеть собой, чтобы не забыть самые свои глубины ради более
поверхностного в себе. Легче быть поверхностным, чем глубоким, легче быть на
этом уровне, чем взглянуть в лицо вещам, которые могут оказаться трагичными.
Но, видите ли, беда в том, что мы превратили такое отношение в ложную
нравственную позицию, будто, если вы христианин, то должны быть суровы, почти
мрачны, не должны смеяться…
М.Ласки: Или должны быть очень-очень просты, так просты и
невинны, что реальности жизни представляются вам не имеющими значения.
Митр.Антоний: Да. Но если у вас есть подлинное видение вещей,
если вы сознаете трагичность жизни, вы не можете наслаждаться жизнью
безудержно. Радость— дело другое. Можно обладать глубоким чувством
внутренней радости и душевного подъема, но мне кажется трудным делом
наслаждаться внешними проявлениями жизни, не упуская из виду, что столько,
столько людей страдают. Когда я зарабатывал на жизнь врачебной практикой, мы с
матерью приняли решение никогда не тратить на себя больше, чем нам требовалось
на кров и пищу, потому что мы считали (я до сих пор так думаю), что все
потраченное сверх этого украдено у кого-то, чья нужда больше, чем наша. Это не
омрачает существование, это приносит радость делиться, давать и принимать. Но у
меня чувство, что, пока есть хоть один голодающий, излишек радости, излишек
удобства— воровство.
М.Ласки: И тем не менее каждый человек так уязвим, трагичность
так близка, опасность так вероятна, что, когда я вижу людей, скажем, на пляже,
в состоянии избыточного счастья, мне думается: вот радость, вот небольшой запас
счастья, радостный миг, который не может быть дурен.