подумайте и скажите, это всерьез или нет. Потому что, если всерьез— я по

вашему слову поступлю». И он мне сказал, что это всерьез, и я так и поступил и

теперь ему всегда напоминаю, что он ответствен за все то недоброе, что я делаю,

и поэтому его дело— молиться. И он еще усугубил это дело тем, что после

первой моей лекции на английском языке ко мне подошел и сказал: «Отец Антоний,

я за всю жизнь ничего такого скучного не слыхал». Я ему говорю: «Что же

делать, я английского не знаю, мне пришлось лекцию написать и читать, как мог».

—«Так вот я вам запрещаю отныне писать или по запискам говорить». Я

возразил: «Это же будет комично!» И он ответил: «Именно! Во всяком случае, это

не будет скучно, мы сможем смеяться на ваш счет». И вот с тех пор я произношу

лекции, говорю и проповедую без записок— опять-таки на его душу.

Без записок

Без записок86

У меня очень мало воспоминаний детства, у меня почему-то не задерживаются

воспоминания. Отчасти потому, что очень многое наслоилось одно на другое, как

на иконах: за пятым слоем не всегда разберешь первый, а отчасти потому, что я

очень рано научился— или меня научили,— что, в общем, твоя жизнь не

представляет никакого интереса, интерес представляет то, для чего ты

живешь. И поэтому я никогда не старался запоминать ни события, ни их

последовательность— раз это никакого отношения ни к чему не имеет! Прав я

или не прав— это дело другое, но так меня прошколили очень рано. И

поэтому у меня очень много пробелов.

Родился я в Лозанне, в Швейцарии87,

мой дед по материнской линии, Скрябин, был русским консулом на Востоке, в

тогдашней Оттоманской империи, сначала в Турции, в Анатолии, а затем в той

части, которая теперь Греция. Мой отец встретился с этой семьей, потому что

тоже шел по дипломатической линии, был в Эрзеруме секретарем у моего будущего

деда, познакомился там с моей матерью, и в свое время они поженились. Дед мой

тогда уже вышел в отставку и проводил 1912—1913годы в Лозанне, отец же в

этот период был назначен искусственно консулом в Коломбо: это было назначение,

но туда никто не ездил, потому что там ничего не происходило, и человека

употребляли на что-нибудь полезное, но он числился. И вот, чтобы отдохнуть от

своих коломбских трудов, они с моей матерью поехали в Швейцарию к ее отцу и

моей бабушке.

Бабушка моя, мать моей матери, родилась в Италии, в Триесте, но Триеста в то