привязаны. А потом задайте себе вопрос об узах отвержения, о противоположной

связанности, существующей между нами и остальными. И тогда вы увидите, как

постоянно мы стремимся к самоутверждению, до какой степени даже самые наши

близкие, самые искренние, самые дружеские, самые братские отношения, связующие

двух людей, суть отношения отталкивания: держись на шаг от меня, я боюсь

смешаться с тобой, боюсь исчезнуть, боюсь оказаться в плену твоей любви, я хочу

остаться самим собой.

И тут мы можем также измерить элемент противоположения в самих себе.

Приступая к такому самоисследованию в этом направлении или в плане другой

какой-либо стороны нашей обособленной жизни, мы склонны к поистине дьявольскому

рассуждению. Оно состоит, в сущности, в следующем: все, что во мне

привлекательно, что во мне нравится мне, и есть мое «я». Все же, что во мне

кажется мне уродливым, отталкивающим, или то, что другие находят во мне

отталкивающим и уродливым, что создает напряжение с окружающими, я воспринимаю

как пятна, как нечто привнесенное или наложенное на меня извне. Например, люди

часто говорят: «Я ведь от всего сердца стремлюсь к иному, но жизненные

обстоятельства сделали меня таким». Нет, жизненные обстоятельства только

раскрыли, что ты таков, такова. В переписке Макария, одного из оптинских

старцев, есть два или три письма к петербургскому купцу, который пишет: «От

меня ушла прислуга, и мне предлагают взамен деревенскую девушку. Что вы мне

посоветуете, брать мне ее или не брать?» Старец отвечает: «Конечно, брать».

Через некоторое время купец снова пишет: «Батюшка, позвольте мне ее прогнать,

это настоящий бес. С тех пор, как она здесь, я все время прихожу в ярость и

потерял всякое самообладание». И старец отвечает: «И не вздумай гнать, это

ангела небесного послал тебе Бог, чтобы ты видел, сколько в тебе злобы, которую

прежняя прислужница никогда не могла поднять на поверхность».

И вот мне кажется, что если мы вглядимся в себя со всей серьезностью, то уже

не сможем сказать: все, что добродетельно, прекрасно, гармонично— это я,