что написаны рукой мастера.

Дело не в том, чтобы поступать наперекор всему, что вам хочется сделать

(христиане часто называют это «быть добродетельным»: чем больше я хочу это

сделать, тем добродетельнее этого не делать), а в том, чтобы сказать: вот один,

два пункта, в которых я нашел, что есть во мне самого подлинного. Я хочу быть

самим собой самым истинным образом… Сделайте так, и когда вы это сделаете

внимательно, с радостью быть и все больше становиться самим собой, то увидите,

как появляется другой просвет, место сходное, родственное нескольким поразившим

вас словам. Постепенно портрет расчищается, появляется одна черточка, другое

красочное пятно…— и постепенно вас захватывает все Евангелие, но не так,

как оккупационные войска, которые завоевывают вас насилием, а освобождающим вас

действием, в результате которого вы все больше становитесь самим собой. И вы

открываете, что быть самим собой значит быть по образу Того, Кто пожелал

быть по нашему образу, чтобы мы были спасены и изменились.

Итак, вот два различных, но коррелятивных пути самопознания. Познания

«я»— индивидуума, которое себя утверждает, себя противополагает, которое

отвергает и отрицает другого, то «я», которое не хочет видеть всего себя таким,

как оно есть, потому что стыдится и боится своего безобразия, то «я», которое

никогда не хочет быть реальным, потому что быть реальным значит стать перед

судом Бога и людей, то «я», которое не хочет слышать, что говорят о нем люди,

тем более— что говорит о нем Бог, слово Божие. И с другой стороны—

личность, находящая свое удовлетворение, свою полноту и свою радость только в

раскрытии своего первообраза, совершенного образа того, что она есть, образа,

который освобождается, расцветает, открывается— то есть все больше

обнаруживается— и тем самым все больше уничтожает индивидуума, пока от

него уже не останется ничего противополагающегося, ничего самоутверждающегося,

а личность-ипостась, которая есть отношение, личность, которая всегда была

только состоянием любви того, кто любит, и того, кто любим, оказывается высвобожденной