слишком натянута, она лопнет от первого прикосновения.

Это— напряженное равновесие, которое кажется неподвижностью, но

содержит в себе все возможности отозваться музыкально, дать богатый отзвук на

прикосновение благодати. И с точки зрения молитвенной жизни, жизнь в Боге, это состояние

мира и устойчивости, соответствует определенному внутреннему состоянию. Мне

кажется, важно понять, что составляет это внутрьпребывание. Теперь,

когда говорится о внутрьпребывании, либо думают главным образом о каком-то

самоуглублении, о какого-то рода обращенности на себя, в силу которой, войдя в

себя, мы оказываемся с глазу на глаз с самими собой и всё, либо его понимают

как стремление к углублению, которое приводит нас в самые наши глубины.

Внутрьпребывание, которому нас учит молитвенная жизнь, к которому нас

руководствуют подвижники и духовные наставники,— глубже этого, оно

превосходит психологический уровень. Это не самонаблюдение, не самоуглубление и

не обращенность к себе: это внутрьпребывание настолько углубленное, что оно

достигает точки, где мы уходим корнями в тайну присутствия Божия. Это то, что

отцы Церкви называют сердцем человека,— конечный пункт этого

искания, последняя глубина, на которой человек обнаружил свой абсолютный центр

и в то же время открывает, что именно здесь он— лицом к лицу с Богом.

Святой Иоанн Златоуст в одной из своих проповедей говорит нам: найди ключ от

собственного сердца и увидишь, что это ключ в Царство Божие. Святой Ефрем Сирин

говорит, что, призывая нас к бытию, Бог вкладывает в сердце каждого, то есть в

самую глубину каждого из нас, все Царство Божие. И духовный поиск

состоит в том, чтобы идти все глубже до момента, когда мы обнаружим в самой

сердцевине самих себя присутствие Царства, которое есть присутствие Самого

Бога.

Разница между этим внутрьпребыванием и состоянием, в котором мы находимся

почти постоянно, может быть определена выражением, которое мы употребляем

непрестанно: «Я (а чаще мы говорим: он) вне себя». Это просто означает, что он