Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
интеллектуально отступаем и говорим: ладно, это, может быть, и верно, я это
принимаю, потому что так удобнее. Такая вера не освободит нас от
интеллектуальной неуверенности, не даст нам внутренней устойчивости. Вера, о
которой говорится в Священном Писании, основана на опыте, которого достаточно,
чтобы по аналогии сказать: зная это, я могу верить остальному. Но это вовсе не
легковерие, позволяющее нам принять что угодно.
Если мы оставим теперь область интеллекта и обратимся к области сердца,
области чувства, мы окажемся перед тем же затруднением. Пока в нашем сердце нет
точки равновесия, нет главной привязанности, пока нет центра, вокруг которого
все может упорядочиться, мы не сможем найти никакого внутреннего единства,
никакой устойчивости и никакого мира.
В каком-то плане это можно иллюстрировать примером из области отношений мужчины
и женщины. Так, пока молодой человек не полюбил единственную, он окружен
молодыми людьми и девушками. В тот момент, когда он обнаружил ту, которую
любит, есть она и есть люди вокруг. Это очень характерная
ситуация, которая выражает внутреннюю собранность, возникающую в тот миг, когда
мы приобретаем центр тяжести: все остальное не исчезает, но устанавливается
иерархически в совершенно новом положении.
В той же сердечной области чувств есть фактор устойчивости и мира,
называемый словом, которое покрывает, может быть, больше, чем следует,
это— верность. Верность в дружбе, супружеская верность, верность
обязательствам, монашеским обетам— положение, при котором раз обдуманный,
добровольный, осознанный и ответственный шаг больше не ставится под вопрос, он—
основа и исходная точка, а не одна из многих точек, которые в дальнейшем могут
быть смещены.
В первой молитве православной службы венчания мы молимся, чтобы Бог дал
жениху и невесте прочную, крепкую, непоколебимую веру. Если поместить эту
молитву в контекст других отрывков этой службы, ясно видно, что эта вера