Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
нас свободными.
Я собирался сказать еще многое, но и так говорил слишком долго. Я хотел
рассмотреть некоторые другие моменты, которые слишком пространны, чтобы
вместить их в оставшиеся несколько минут. Я хотел говорить о неустойчивости,
происходящей от состояний совести, я хотел говорить о поисках невозможного,
когда голод по Богу, плохо понятый, воспринятый, истолкованный, простирается на
тварное и создает невозможные положения, положения отчаяния и внутренней
неустойчивости. И особенно я хотел говорить о вопросе времени, о том, как
справляться с временем. Потому что время, больше чем что-либо другое, ставит
нас в положение неустойчивости. Оно движется, оно бежит, мы постоянно
воображаем, будто надо бежать за ним вдогонку,— тогда как оно мчится нам
навстречу. И можно научиться многому о том, как справляться с временем и жить
во времени, вместо того чтобы или гнаться за ним, или наблюдать, как оно от нас
ускользает. Есть также положения, свойственные нашей эпохе, исторические
положения, положения, в которые мы оказываемся поставленными либо собственным
выбором, либо местом, которое занимаем в обществе.
Ответы на вопросы
Как, потеряв внутренний мир, вновь обрести его?
Думаю, это отчасти зависит от причины, по которой мы потеряли мир. Но я
думаю, первое, что надо сделать, когда теряешь мир, это не прибавлять смятения,
сетуя и сокрушаясь над этой потерей. Потому что все наши сетования, все наши
жесты отчаяния не в состоянии будут вернуть нам мир. Единственное, что мы можем
сделать— и это непросто,— это сказать: я был в одном состоянии,
теперь я в другом состоянии, в этом состоянии я нахожусь и изнутри этого
состояния я действую. В тот миг, когда мы можем это сказать, мы уже обрели
равновесие, которое нам позволяет действовать изнутри, а не извне. Это, думаю,
верно даже в отношении не только «технических» ошибок, но и в отношении греха.
Святой Иоанн Лествичник нам говорит: пока мы не согрешили, дьявол уверяет нас,