Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
которому дают умереть, когда жизнь уже не в радость.
Отчего же тогда мы из милосердия не даем страдать животным, когда им
предстоит мучительная смерть, и решительно приближаем их конец?
Мы не думаем о животном как о существе, которое уходит в вечную
жизнь,— это одно. И с другой стороны, мы не думаем, что длительное
страдание помогает животному созреть и вырасти, чтобы уже вполне готовым войти
в вечность.
В случае с человеком положение иное, потому что мы верим, что все, что с ним
происходит, его постепенно готовит к встрече с Богом. И мы знаем, что некоторые
люди страдали очень тяжело, но принимали страдание и не отказались бы от него,
потому что знали, что они его несут с какой-то целью, что они созревают сами
или что они свидетельствуют о чем-то.
Не говорит ли это о том, что следует воспитывать человека, готовить его,
задолго до последнего заболевания, к тому, что каждого могут ожидать страдания?
Как готовить всех нас?
Видишь ли, я думаю, что не нужно говорить человеку, что может прийти момент
едва выносимого страдания. Если всю жизнь жить с мыслью о том, что завтра будет
катастрофа, то каждый день уже под тучей.
С другой стороны, меня и мое поколение воспитывали так: надо себя так
тренировать, так готовить, чтобы выносить боль, нужду, страх, любую форму
страдания до предела. Когда мы были мальчиками, нас в летних лагерях учили
выносить усталость, холод, голод, боль. Делали упражнения, которые тогда
назывались «воспитание характера»: физическое положение, которое вызывает боль,
выдержать до предела, пока не упадешь от нее. Меня так воспитывали: не
прибегать ни к каким облегчающим средствам, пока это выносимо. В современной
практике как раз наоборот: как только появляется боль, ее облегчают. Больше
того: часто люди принимают, скажем, аспирин на случай, что у них разболится
голова.
Насколько такое воспитание повлияло на тебя? Каково теперь твое отношение
к любым испытаниям?
Я остался при старом. То есть я не принимаю лекарств, пока не дошел до
какого-то предела. Принцип тот: пока я могу функционировать, я не принимаю
ничего. Я принимаю лекарство тогда, когда боль мне мешает делать свое дело. Я
думаю, что это очень удобный способ. Ты отлично знаешь, что эта боль выносима;
если перетерпеть немножко, она даже, вероятно, пройдет.