нас и поставить лицом к лицу с нашей собственной душой и требовать от нас

предельной цельности и достоверности, стояния перед Богом в правде и послушании

Ему так совершенно, как мы только умеем.

Послушание можно понимать двояко: или как принуждение и порабощение, или же

как открытость сердца и напряженное, страстное стремление услышать.

Христианское послушание— не принуждение и не подчинение, христианское

послушание, если взять латинский корень этого слова, означает слушание: слушать

всем своим умом, всем своим сердцем, всем своим существом для того, чтобы услышать

Бога, говорящего нам. И также прислушиваться к своей собственной цельности

и честности, ставя пред собой вопрос: достаточно ли я созрел, чтобы сказать

«Аминь» тому, что я услышал, и стать делателем, а не только слышателем Божиих

заповедей?

Разница тут большая. Есть отрывок в подвижнических писаниях V или

VIвека, дерзновенный отрывок, где говорится: даже если бы Сам Бог

предстал перед тобой и сказал тебе сделать что-то, то, если твое сердце не

говорит: «Аминь», «Да будет»,— не делай этого, потому что Богу не нужно

твое дело, Ему нужно твое сердце. Бог дожидается гармонии и единства между

тобою и Им, а не того, чтобы из страха или по принуждению ты делал что-то, что

остается внешним действием, а не выражением того, чему ты научился и чем стал.

И в этом смысле роль духовного отца— не только научить нас зрелости,

но и научить нас преодолеть наше собственное внутреннее сопротивление: не

сопротивляться услышать, когда слушаем, не сопротивляться сделать

больше, чем мы воображаем, что можем сделать. Когда мы слышим слово Божие в

Евангелии, мы, может быть, не всегда способны воплотить его в конкретные формы

и действия, но когда наш духовный отец, перед лицом конкретных обстоятельств

нашей жизни, говорит: «Вот что говорит Бог, и вот как нужно это понимать в

твоих обстоятельствах»,— тогда мы должны быть готовы сказать: я сделаю

это с верой, я сделаю это с доверием, я послушаюсь по смирению, потому что мне