И эта правда может уже теперь перед нами раскрыться так, чтобы не нужно было

перед ее ужасом стоять в День судный: стоит покаяться— и этого уже больше

нет. Но покаяться— не значит только слегка пожалеть о том, что это было!

Покаяться— значит понять всю смертоносную силу греха, всю отчуждающую

власть греха, которая нас отделяет и от Бога, и от ближнего и вырывает нас из

собственных глубин, чтобы сделать поверхностными и пустыми,— и изменить

что-то.

Часто люди жалуются, что— во сне ли, наяву ли— предстают перед

ними воспоминания прошлого— некрасивые, уродливые, терзающие

воспоминания, и люди от них отмахиваются, стараются забыть, заглушить,

стараются отвлечь себя от них. А они возвращаются, стучатся в дверь нашей

памяти, сердца, а иногда вырастают своими последствиями и в жизни нашей: вдруг

из какого-то прошлого, которое мы старались забыть, вырастает человек или

событие. И это наша большая ошибка. Часто люди говорят: как можно достичь своей

цели в течение одной такой короткой жизни, пусть в ней будет и семьдесят, и

восемьдесят, и сто лет, но что это по сравнению с вечностью, как можно в один

раз прожить и изжить все? И Бог нам дает, в каком-то переносном, может быть,

смысле, всю свою жизнь пережить не один раз, а несколько раз, особенно когда

наступает старость, когда у нас нет власти над своей памятью и воспоминаниями,

над тем, как встают и исчезают образы, люди, события перед нашими глазами,

большей частью ночью, когда мы не можем спать, или наяву, в полудремоте, или

когда вдруг за сердце схватит какое-либо воспоминание. Бог нам дает и два, и

три, и десять раз встретиться со всей нашей жизнью, со всем нашим

прошлым,— а мы стараемся отойти, отстранить от себя это прошлое: отойди,

мне от тебя страшно, отойди, ты меня мучаешь! Надо было бы наоборот:

погрузиться вновь в это прошлое, погрузиться в него всецело и поставить перед

собой вопрос: теперь, когда у меня уже не те чувства и не те годы, теперь,

когда я обогатился новым опытом и потерял столько ложных иллюзий,— что бы