момент, а не когда-то позже.

Церковь— правда, не выражая вещи в такой форме— рассматривает

проблему в этих же категориях: что в момент, когда две клетки, женская и

мужская, соединились и началось развитие нового существа, это существо уже человек.

Поэтому говорить, что выкинуть зародыш до какого-то момента позволительно и

нельзя после, медицински можно, но нравственно нельзя. Медицински, я думаю,

бывают случаи, когда аборт допустим: когда ребенок живым не родится, мать может

умереть при родах. Это не общественный вопрос, это не вопрос веры или неверия.

Это чисто медицинский вопрос о том, будет ли зачавшееся существо жить или умрет

при рождении, не погубит ли это существо по медицинским причинам свою мать и

себя.

Есть еще один вопрос: дети, которые родятся ущербными— или физически

изуродованными, или психически неполноценными… Вот тут вопрос очень сложный.

Некоторые женщины настолько хотят ребенка, что готовы идти на то, чтобы родился

ребенок, который заведомо будет всю жизнь страдать физически или

психически. Они идут на это потому только, что «хотят иметь ребенка». Это мне

кажется чисто эгоистическим подходом, такие матери о ребенке не думают.

Они думают о своем материнстве, о том, как они изольют на этого ребенка

всю свою ласку и любовь. Но многие из таких матерей не знают, способны ли они

ласку и любовь проявить к ребенку, который у них вызывает физическое

отвращение, ужас.

Тем не менее урод тоже является человеком, а есть правило, что человека

нельзя убивать. Как тогда подходить к этому вопросу?

Честно говоря, не знаю, как к нему подойти. Я думаю, есть случаи, когда

лучше бы ребенку не родиться на свет, чем родиться страшно изуродованным

психически или физически. Когда думаешь: вот, родился ребенок… Пока он еще

малюсенький, это еле заметно, но этот человек вырастет, ему будет двадцать лет,

и тридцать, и еще столько лет, и в течение всей жизни ничего, кроме физической

или психической муки, не будет. Имеем ли мы право присуждать человека на

десятилетия психического и физического страдания потому только, что хотим,

чтобы этот ребенок родился и был моим сыном, моей дочерью?

Я не знаю, как это канонически обусловить, но медицински, думаю, тут есть

очень серьезный вопрос, который можно решать врачу, даже верующему, в этом

порядке. Я видел таких детей, которые рождались и были искалечены на всю жизнь,

видел, что совершалось в результате с психикой матери, отца и их