различия между намерениями. Если ты стремишься, чтобы не зародился ребенок,

потому что находишься в такой нищете, что этот ребенок умрет с голоду,—

это одно. Если ты не хочешь иметь ребенка потому, что ищешь себе беспечной

жизни,— это определенно греховно.

Я думаю, что Церковь молчит отчасти потому, что те, кто должен был бы

выражать церковные взгляды, в громадном своем большинстве, в лице епископов,

являются монахами, поэтому они не стоят перед лицом конкретной проблемы в своей

жизни или в жизни очень близких людей вокруг. И отчасти— потому, что у

нас в Православной Церкви нет традиции вникать в конкретные проблемы и

предлагать конкретные решения или наставления.

Для этого надо бы создать хорошую комиссию на должном уровне, где

участвовали бы не только архиереи и богословы, но и врачи, генетики?

Очень было бы хорошо! Для этого нужно, во-первых, чтобы Церковь признала

наличие проблем, во-вторых, этих людей заранее не связывать ничем из прошлого,

а только евангельской истиной и учением святых отцов. Причем— не

рассуждениями отцов с точки зрения культуры или науки их времени. Я имею в

виду, что нельзя, например, основывать современное мировоззрение о начале

творения на писаниях святого Василия Великого, который не имел понятия об очень

многом, что мы теперь знаем достоверно. Его нравственное суждение— одно,

а его научная подготовка— другое. Современная наука и опыт человечества

раскрывают нам Евангелие по-иному, и Евангелие раскрывает нам современные

ситуации совершенно иным образом, чем в средние века.

Так что ни давние высказывания святых отцов, ни общецерковное молчание не

должно препятствовать нашей умственной и духовной работе?

Думаю, что Церковь будет молчать, может быть, еще долго. Но люди, которые

являются Церковью, должны думать и ставить перед собой вопросы, и

сколько умеют— лично, в одиночку и группами или широкими общинами—

их как бы предварительно решать и подносить Церкви возможное решение тех или