жизни или в жизни очень близких людей вокруг. И отчасти— потому, что у

нас в Православной Церкви нет традиции вникать в конкретные проблемы и

предлагать конкретные решения или наставления.

Для этого надо бы создать хорошую комиссию на должном уровне, где

участвовали бы не только архиереи и богословы, но и врачи, генетики?

Очень было бы хорошо! Для этого нужно, во-первых, чтобы Церковь признала

наличие проблем, во-вторых, этих людей заранее не связывать ничем из прошлого,

а только евангельской истиной и учением святых отцов. Причем— не

рассуждениями отцов с точки зрения культуры или науки их времени. Я имею в

виду, что нельзя, например, основывать современное мировоззрение о начале

творения на писаниях святого Василия Великого, который не имел понятия об очень

многом, что мы теперь знаем достоверно. Его нравственное суждение— одно,

а его научная подготовка— другое. Современная наука и опыт человечества

раскрывают нам Евангелие по-иному, и Евангелие раскрывает нам современные

ситуации совершенно иным образом, чем в средние века.

Так что ни давние высказывания святых отцов, ни общецерковное молчание не

должно препятствовать нашей умственной и духовной работе?

Думаю, что Церковь будет молчать, может быть, еще долго. Но люди, которые

являются Церковью, должны думать и ставить перед собой вопросы, и

сколько умеют— лично, в одиночку и группами или широкими общинами—

их как бы предварительно решать и подносить Церкви возможное решение тех или

иных вопросов, на которые Церковь не давала или не дает определенных ответов.

«Подносить Церкви»— это интересное выражение. Что оно означает?

Подносить общему сознанию Церкви, или Церкви, которая собрана в Поместном

соборе или во Вселенском соборе?

И то, и другое. С одной стороны, вопросы должны быть поставлены всему

церковному народу. С другой— и вопросы, и предварительные ответы должны

быть поднесены Церкви в более узком смысле слова: епископату, богословам и тем