Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
порог— и уже она была Наталья, а не та женщина, смерть которой станет ее
смертью. И она осталась в этом кругу смерти волей и любовью. И, верно, в эту
ночь поднимались перед ней и вопросы. Если мать смогла уйти, если мать может
быть спасена с детьми— тогда стоило пережить эту гефсиманскую ночь и
расстрел, а вдруг все это окажется напрасно? Вдруг они будут взяты, вдруг они
будут расстреляны, и ее жертва будет уже никому не нужна?
Этот вопрос встал перед самым великим из пророков Ветхого Завета, стоящим на
грани ветхого и нового времени, Иоанном Крестителем. Когда он был заключен в
тюрьму, в ожидании своей смерти, он послал двух учеников к Спасителю спросить: Ты
ли Тот, Который должен придти, или ожидать нам другого? (Мф11:3). Что
кроется за этим вопросом? Не страшный ли вопрос: для чего я сейчас умру? Ради
чего? Если Христос— Тот, Кого мир ожидает, тогда изнуряющий подвиг ранней
молодости, героический подвиг зрелых лет и ожидаемая смерть осмысленны, тогда
их можно принять, но вдруг окажется, что он ошибся? Вдруг он ошибся в том, что
ему, казалось бы, Сам Бог сказал? Вдруг он ошибся в своем призвании, вдруг он
ошибочно признал Христа?— тогда вся его жизнь, без остатка, обессмыслена
и погублена, тогда напрасны подвиги юности, напрасна его проповедь, напрасно
то, что он всю жизнь умалялся ради того, чтобы вырос Христос в полную меру,
«сходил на нет» для того, чтобы Христос был единственный, на Кого обращают
внимание. И Христос величайшему из пророков прямого ответа не дал, Он его не
лишил героического подвига веры. Пророку Он дал ответ из пророка
(Ис35:5—6; 61:1): скажите Иоанну, что слепые видят, хромые ходят, нищие
благовествуют и блажен, кто не соблазнится о Мне (Мф11:5—6). Иоанн
остался перед необходимостью верить до конца, верить слову Божию, прозвучавшему
в его душе, верить тому, что он видел, когда Христос шел к нему креститься на
берегах Иордана. Христос его не утешил, Он его отослал к пророческому слову и к
внутреннему свидетельству его собственного сердца и ума.
Можно себе легко представить, что и Наталья задумывалась над тем же