Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
юноши и должен быть свет в глазах старика26.
Яркое горение затухает, наступает время светить, но когда настало время быть
светом, уже невозможно сделать то, что могло быть сделано в дни горения. Дни
лукавы, время обманчиво. И когда говорится, что мы должны помнить смерть, это
говорится не для того, чтобы мы боялись жизни,— это говорится для того,
чтобы мы жили со всей напряженностью, какая могла бы у нас быть, если бы мы
сознавали, что каждый миг— единственный для нас, и каждый момент, каждый
миг нашей жизни должен быть совершенным, должен быть не спадом, а вершиной
волны, не поражением, а победой. И когда я говорю о поражении и о победе, я не
имею в виду внешний успех или его отсутствие. Я имею в виду внутреннее
становление, возрастание, способность быть в совершенстве и в полноте всем, что
мы есть в данный момент.
Ценность времени
Подумайте, каков был бы каждый момент нашей жизни, если бы мы знали, что он может
стать последним, что этот момент нам дан, чтобы достичь какого-то совершенства,
что слова, которые мы произносим,— последние наши слова, и поэтому должны
выражать всю красоту, всю мудрость, все знание, но также и в первую
очередь— всю любовь, которой мы научились в течение своей жизни, коротка
ли она была или длинна. Как бы мы поступали в наших взаимных отношениях, если
бы настоящий миг был единственным в нашем распоряжении и если бы этот миг
должен был выразить, воплотить всю нашу любовь и заботу? Мы жили бы с
напряженностью и с глубиной, иначе нам недоступными. И мы редко сознаем, что
такое настоящий миг. Мы переходим из прошлого в будущее и не переживаем реально
и в полноте настоящий момент.
Достоевский в дневнике рассказывает о том, что случилось с ним, когда,
приговоренный к смерти, он стоял перед казнью,— как он стоял и смотрел
вокруг себя. Как великолепен был свет, и как чудесен воздух, которым он дышал,
и как прекрасен мир вокруг, как драгоценен каждый миг, пока он был еще жив,