Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
раза его приводил в проповедях в России и видел, как люди, которые прошли через
ужас первой войны, и революции, и русской смуты, и второй войны, на это
отзывались. Мы отзываемся слабо: мы восхищаемся, дивимся— и только. А
вместе с тем это была простая провинциалка средней России, ничем не
замечательная, кроме того, что это была женщина с сердцем, женщина, в которой
сострадание было сильнее всякой любви к себе, женщина, которая могла о себе
забыть— подвижнически, трудно, несомненно в борении— для того,
чтобы другие могли жить, и не только физической жизнью, а просто жить.
Вот второй пример, героический, величайший, как мне кажется, пример, о котором
нам стоит задуматься. Его воспроизводить нам невозможно— и слава Богу, но
научиться от него понимать то, что случилось в Евангелии, мы можем; нам Наталья
понятна, она— дочь XXвека, она дочь нашей родной земли. Она
пережила ту трагедию, которую мы все пережили прямо или косвенно и отголоски
которой в нас живут. Но в том, что я вам рассказывал, я старался провести,
установить связь между ней и Евангелием, между Петром и другими учениками,
Иоанном Крестителем и Спасителем Христом. Попробуйте, как и я стараюсь, из того
чувства живого, прямого, доступного, которое вызывает мысль о Наталье,—
попробуйте оживить в себе рассказ о Христе, об Иоанне Крестителе, о спящих
учениках, о Петре, отказывающемся от своего Учителя и плачущем. Попробуйте
связать жизнь с тем, что только и может ей придать жизненную силу и качество
жизни: с Евангелием, со Христом, с Богом.
Таинство любви
Таинство любви176
Я решил эту беседу посвятить вопросу о семье и браке. Мне кажется, что в
мире, законом которого сейчас является разъединенность, противоположение,
напряженное отношение между отдельными людьми, общественными группами и
народами, эта тема чрезвычайно важна.
Брак— чудо на земле. В мире, где все и вся идет вразброд, брак—
место, где два человека, благодаря тому, что они друг друга полюбили,
становятся едиными, место, где рознь кончается, где начинается осуществление
единой жизни. И в этом самое большое чудо человеческих отношений: двое вдруг
делаются одной личностью, два лица вдруг, потому что они друг друга полюбили и
приняли до конца, совершенно, оказываются чем-то бльшим, чем двоица,
чем просто два человека,— оказываются единством.
Над этим каждому надо задумываться, потому что жить врозь мучительно,