миг нашей жизни должен быть совершенным, должен быть не спадом, а вершиной

волны, не поражением, а победой. И когда я говорю о поражении и о победе, я не

имею в виду внешний успех или его отсутствие. Я имею в виду внутреннее

становление, возрастание, способность быть в совершенстве и в полноте всем, что

мы есть в данный момент.

Ценность времени

Подумайте, каков был бы каждый момент нашей жизни, если бы мы знали, что он может

стать последним, что этот момент нам дан, чтобы достичь какого-то совершенства,

что слова, которые мы произносим,— последние наши слова, и поэтому должны

выражать всю красоту, всю мудрость, все знание, но также и в первую

очередь— всю любовь, которой мы научились в течение своей жизни, коротка

ли она была или длинна. Как бы мы поступали в наших взаимных отношениях, если

бы настоящий миг был единственным в нашем распоряжении и если бы этот миг

должен был выразить, воплотить всю нашу любовь и заботу? Мы жили бы с

напряженностью и с глубиной, иначе нам недоступными. И мы редко сознаем, что

такое настоящий миг. Мы переходим из прошлого в будущее и не переживаем реально

и в полноте настоящий момент.

Достоевский в дневнике рассказывает о том, что случилось с ним, когда,

приговоренный к смерти, он стоял перед казнью,— как он стоял и смотрел

вокруг себя. Как великолепен был свет, и как чудесен воздух, которым он дышал,

и как прекрасен мир вокруг, как драгоценен каждый миг, пока он был еще жив,

хотя на грани смерти. «О,— сказал он в тот миг,— если бы мне

даровали жизнь, ни одно мгновение ее я не потерял бы…»27 Жизнь была дарована— и сколько ее

было растеряно!

Если бы мы сознавали это, как бы мы относились друг ко другу, да и к себе

самим? Если бы я знал, если бы вы знали, что человек, с которым вы

разговариваете, может вот-вот умереть и что звук вашего голоса, содержание

ваших слов, ваши движения, ваше отношение к нему, ваши намерения станут

последним, что он воспримет и унесет в вечность,— как внимательно, как

заботливо, с какой любовью мы бы поступали! Опыт показывает, что перед лицом

смерти стирается всякая обида, горечь, взаимное отвержение. Смерть слишком

велика рядом с тем, что должно бы быть ничтожно даже в масштабе временной

жизни.

Таким образом, смерть, мысль о ней, память о ней— как бы единственное,

что придает жизни высший смысл. Жить в уровень требований смерти означает жить