Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
И это относится к браку во всех отношениях, не только к чувству, не только к
общению в мысли, но и к телесному общению. Только надо помнить, надо твердо
знать, что телесное единство двух любящих друг друга людей— не начало, а
полнота и предел их взаимных отношений, что лишь тогда, когда два человека
стали едины сердцем, умом, духом, их единство может вырасти, раскрыться в
телесном соединении, которое становится тогда уже не жадным обладанием одним
другого, не пассивной отдачей одного другому, а таинством, самым
настоящим таинством, то есть таким действием, которое прямо исходит от Бога и
приводит к Нему. Один из отцов Церкви в древности сказал, что мир не может
существовать без таинств, то есть без того, чтобы какие-то состояния, какие-то
взаимоотношения были бы сверхземными, небесными, чудесными; и, продолжает он,
брак как единство двоих в разрозненном мире является таким таинством, чудом,
превосходящим все естественные взаимные отношения, все естественные
состояния. И телесный брак, тоже по учению одного из отцов Церкви, предстает
таинством, подобным Евхаристии, причащению верующих. В каком смысле? В том
смысле, что в Евхаристии силой Божией, чудом соединяющей веры и любви верующий
и Христос делаются едиными. И в браке (конечно, на другом уровне и по-иному)
благодаря взаимной вере и взаимной любви два человека перерастают всякую рознь
и делаются единым существом, одной личностью в двух лицах. Это является
одновременно полнотой брака душевно-духовно-телесного и полнотой целомудрия,
когда два человека друг ко другу относятся как к святыне и все свои отношения,
включая и телесные, превращают в таинство, в нечто превосходящее землю и
возносящее в вечность.
В Священном Писании брак предстает выражением предельной радости, предельной
полноты. Это полнота не успокоенности, а торжества радости и любви. Самый
совершенный образ ее нам дан в так называемом браке Агнца
(Откр19:7, 9), то есть в соединении, в радости встречи Бога, ставшего
человеком, отдавшего всю Свою жизнь, все Свое бытие миру,— с тварью: