Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction

христианина), будут искать осуществления брака по таким образцам, которые нам

даны в христианской Церкви: брак как единство, брак как образ вечной жизни. О

браке как единстве я уже упоминал. И кроме того, есть вечное измерение в браке,

которое, может быть, лучше всего выразил французский писатель Габриель Марсель.

Он пишет: «Сказать человеку: „Я тебя люблю“— то же самое, что сказать

ему: „Ты будешь жить вечно, ты никогда не умрешь“»177.

В таком отношении брак для христианина не является чем-то статическим, а

богослужение, обряд венчания— общественной формой. Брак— это

динамическое явление, строительство, вся его сила— в движении,

целеустремленности и в его всечеловеческом значении. А обряд его совершения в

обществе христиан— не религиозная форма «регистрации», а глубокий,

поучительный способ, которым Церковь хочет нам открыть, что такое любовь и как

глубоки человеческие отношения. В этом смысле всякое христианское богослужение,

с одной стороны, является лирическим, личным выражением человеческих чувств,

но, с другой стороны, имеет и символическое значение.

Что такое символ? Это не образ, не притча, не картина, не иллюстрация.

Разница между символом и определением вот в чем: определение старается как бы

положить пределы тому, о чем оно говорит. Оно старается все уловить и

выразить, насколько это вообще выразимо. Символ, наоборот, всегда указывает вне

себя. Проще всего было бы так пояснить смысл символа: если мы человеку показываем

отображение неба в воде, его первое движение будет не в том, чтобы вглядеться в

это озеро, а в том, чтобы, отвернувшись от него, посмотреть ввысь. Это принцип

символа: показывается земное для того, чтобы указать на небесное, показывается

нечто, что можно уловить чувствами, для того, чтобы указать на то, что можно

познать только в самых глубинах человека и самым глубоким восприятием. Служба,

обряд, который мы совершаем в Церкви, в этом отношении очень многое говорит о

том, каковы человеческие, глубинные отношения любви и взаимности, и над ними,

мне кажется, надо задуматься и верующим, и неверующим. Верующим— потому