поет, от избытка своего: не потому, что требуется, вынуждается у него дар, а

потому, что давать— это песнь души, это радость, в которой можно себя

забыть для радости другого человека. Такая любовь, которая умеет давать,

гораздо более редка, чем мы воображаем.

С другой стороны, в любви надо уметь получать, но получать порой гораздо

труднее, чем давать. Мы все знаем, как мучительно бывает получить что-нибудь,

испытать благодеяние от человека, которого мы или не любим, или не уважаем, это

унизительно, оскорбительно. Мы это видим в детях: когда кто-нибудь ими не

любимый, кто-нибудь, в чью любовь они не верят, дает им подарок, им хочется

растоптать подарок, потому что он оскорбляет самую глубину их души. И вот для

того, чтобы уметь давать и уметь получать, нужно, чтобы любовь дающего была

самозабвенной, а получающий любил дающего и верил безусловно в его любовь.

Западный подвижник Венсан де Поль, посылая одну из своих монахинь помогать

бедным, сказал: «Помни— тебе нужна будет вся любовь, на которую способно

твое сердце, для того, чтобы люди могли тебе простить твои благодеяния».

Если бы мы чаще это помнили, мы меньше удивлялись бы, что окружающие без

радости, иногда со сжимающимся сердцем обращаются к нам за помощью и ее от нас

получают.

Но даже там, где и давать, и получать— праздник, радость, есть еще

одна сторона любви, которую мы забываем. Это— жертвенность. Не в

том смысле, в котором мы обычно о ней думаем: например, что человек, который любит

другого, готов на него работать, лишать себя чего-нибудь, чтобы тот получил

нужное, что родители могут себя лишать необходимого ради того, чтобы дети были

сыты и одеты и иногда получали радость от подарка. Нет, та жертвенность, о

которой я говорю, более строга, она относится к чему-то более внутреннему. Она

заключается в том, что человек готов по любви к другому отойти в сторону. И это

очень важно. Ведь порой бывает так между мужем и женой: они друг друга любят

сильно, крепко, ласково, радостно. И один из них ревнует мужа или жену—