Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
бывает? И поэтому я считаю, что ответственность за развод лежит на всей Церкви,
на всем христианском обществе. И этим объясняется то, что Церковь допускает
развод, потому что виновата она в лице своих служителей и своих членов:
родителей, священников, окружающего общества. Но трагедией развод
остается— может быть, самой большой,— потому что это момент, когда
двое, бывшие хотя бы зачаточно едиными, вдруг перестают быть едины и делаются
друг другу чужими.
Мы не принимаем развода для священника, потому что священник призван быть
примером, образом для своих пасомых, но мы с милосердием, с любовью и с
глубокой болью допускаем развод среди мирян. Но это не норма, это не одна из
возможностей, стоящая перед людьми, когда они решают венчаться,— это
катастрофа. Поэтому Церковь в древности после развода в течение долгого
времени, порой до семи лет, не допускала до брака разведшихся, считая их
незрелыми для того, чтобы вступить в новый брак. Они должны были пройти целую
школу духовного воспитания— не образования, а именно воспитания,
взращивания, чтобы можно было войти в брак совершенно по-иному, зрелыми людьми.
Как осуществить свою христианскую жизнь верующему, одинокому в
атеистической среде, в своей собственной семье?
У меня нет личного опыта, как живут в атеистической семье, но я такие семьи
знаю. И хотя я могу судить только извне, я скажу следующее. Нас Бог послал в
мир для того, чтобы в этом мире мы были светом, были той солью
(Мф5:13—14), которая предотвращает гниение, чтобы мы были голосом истины
и правды, чтобы мы были для людей явлением такого измерения, которого они не
знают, и такого рода человеком, какого вне Бога не существует. Поэтому жить в
атеистической семье— так же сложно или просто, как жить в атеистическом
мире. Весь наш мир, в общем, безбожен. Задача наша в том, чтобы в такой семье
жить всей правдой, всей чистотой души, жить всей истиной, которые в нас есть,
но не употребляя ту истину, ту правду, ту красоту, то благородство, которым мы