Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
надо было бы говорить гораздо больше, а чтобы обратить ваше внимание на то, что
если читать Библию с желанием понять, то надо принимать в учет, что просто
взять текст, который у нас есть на славянском или на русском языке,
недостаточно; надо попробовать узнать, каковы другие переводы, какие
комментарии, как объясняется то или другое место,— и не ради учености, а
ради того, чтобы эти места ожили в нашем сознании. Ведь совершенно иная картина
открывается перед нами о сотворении Евы, когда мы себе так представляем: что
Адам был создан как человек, который в себе совмещал— опять-таки, как
хаос— все возможности человечества. В какой-то момент он созрел, и в этот
момент Бог привел к нему все другие существа, и Адам увидел, что у каждого
существа есть пара, а он— один. И в тот момент, когда он осознал, что он
один, в нем раскрылось что-то— экстаз— и родилась Ева.
Я вам даю эти примеры просто для того, чтобы вы бережно, внимательно и с
увлечением могли читать и Ветхий, и Новый Завет.
Хочу сказать еще нечто о Ветхом Завете в целом. Когда читаешь Ветхий Завет,
то бросается в глаза, что там описывается очень откровенно, прямо многое
неладное, греховное, некрасивое. И вот это замечательно в Ветхом Завете.
Замечательно то, что он был написан людьми, которые перед лицом Божиим вглядывались
в себя самих, в свою жизнь, в свою душу и ее описывали, какая она есть:
порой— с ужасом, порой— с недоумением. Если возьмете, например,
Пятидесятый псалом— это крик покаяния царя Давида, который только что
совершил убийство, прибавив к тому прелюбодейство (2Цар11). Это
крик грешника, но он не стыдится открыть весь ужас своего падения и греха,
потому что это исповедание он сочетает с истинным покаянием: Помилуй мя,
Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие
мое (Пс50:3). Этот псалом вы наверно все знаете. И вот это очень
поразительно. Очень важно нам помнить, что это книга, в которой все говорят правду
о себе самих, даже если она неприятная, даже если она уродливая, даже если