это ничего не значит: с какой стати она должна быть названа «женой», потому что

он ее «муж»? Но если взять еврейский текст, то речь идет о том, что она будет иша,

потому что я иш; это женская форма того же самого слова. На

английском языке можно было бы сказать he and she: это тоже одно человеческое

существо в двух лицах— одно женское, другое мужское. Но они едины, потому

что они— две стороны как бы одного и того же явления— человека.

Я говорю все это не для того, чтобы прокомментировать начало Библии, об этом

надо было бы говорить гораздо больше, а чтобы обратить ваше внимание на то, что

если читать Библию с желанием понять, то надо принимать в учет, что просто

взять текст, который у нас есть на славянском или на русском языке,

недостаточно; надо попробовать узнать, каковы другие переводы, какие

комментарии, как объясняется то или другое место,— и не ради учености, а

ради того, чтобы эти места ожили в нашем сознании. Ведь совершенно иная картина

открывается перед нами о сотворении Евы, когда мы себе так представляем: что

Адам был создан как человек, который в себе совмещал— опять-таки, как

хаос— все возможности человечества. В какой-то момент он созрел, и в этот

момент Бог привел к нему все другие существа, и Адам увидел, что у каждого

существа есть пара, а он— один. И в тот момент, когда он осознал, что он

один, в нем раскрылось что-то— экстаз— и родилась Ева.

Я вам даю эти примеры просто для того, чтобы вы бережно, внимательно и с

увлечением могли читать и Ветхий, и Новый Завет.

Хочу сказать еще нечто о Ветхом Завете в целом. Когда читаешь Ветхий Завет,

то бросается в глаза, что там описывается очень откровенно, прямо многое

неладное, греховное, некрасивое. И вот это замечательно в Ветхом Завете.

Замечательно то, что он был написан людьми, которые перед лицом Божиим вглядывались

в себя самих, в свою жизнь, в свою душу и ее описывали, какая она есть:

порой— с ужасом, порой— с недоумением. Если возьмете, например,

Пятидесятый псалом— это крик покаяния царя Давида, который только что