смерти есть многосложность, можно даже, быть может, сказать—

двойственность, но если мы— собственный Христов народ, мы не имеем права,

из-за того что сами глубоко ранены потерей и осиротели по-земному, не заметить

рождения усопшего в вечную жизнь. В смерти есть сила жизни, которая достигает и

нас.

Если же мы признаем, что наша любовь принадлежит прошлому, это означает, что

мы не верим в то, что жизнь усопшего не прекратилась. Но тогда приходится

признать, что мы неверующие, безбожники в самом грубом смысле слова, и тогда

надо посмотреть на весь вопрос с совершенно другой точки зрения: если Бога нет,

если нет вечной жизни, тогда случившаяся смерть не имеет никакого

метафизического значения. Это просто природный факт. Победили законы физики и

химии, человек вернулся в дление бытия, в круговорот природных элементов—

не как личность, а как частица природы. Но в любом случае мы должны честно

взглянуть в лицо своей вере или ее отсутствию, занять определенную позицию и

поступать соответственно.

Еще личные воспоминания

Трудно, почти невозможно говорить о вопросах жизни и смерти отрешенно. Так

что я буду говорить лично, быть может, более лично, чем понравится некоторым из

вас. В своей жизни мы встречаемся со смертью в первую очередь не как с темой

для размышления (хотя и это случается), а большей частью в результате потери

близких— наших собственных или чьих-то еще. Этот косвенный опыт смерти и

служит нам основой для последующих размышлений о неизбежности собственной

смерти и о том, как мы к ней относимся. Поэтому я начну с нескольких примеров

того, как я сам встретился со смертью других людей, быть может, это пояснит вам

мое собственное отношение к смерти.

Мое первое воспоминание о смерти относится к очень далекому времени, когда я

был в Персии, еще ребенком. Однажды вечером мои родители взяли меня с собой

посетить, как тогда было принято, розарий, известный своей красотой. Мы пришли,