Почему земледельчество Богу не угодно было, почему пастушество было Богу более

по нраву?

Если задуматься, то, наверное, можно найти ответ, который для всех нас в той

или другой мере пригоден. В чем заключалось пастушество, занятие Авеля? В том,

что он был свободен от привязанности. Он не был прикован к земле, он был

странником— в хорошем смысле этого слова, то есть он не прирос к земле.

Он не был бродягой, потому что у него была настоящая забота о семье, о скоте,

привязанность к родителям, привязанность к брату, но он был свободен. Если

думать о Каине, то можно себе представить: земля была его уделом, он за

нее держался, но и она его держала. Все его заботы, его труд над землей, его

семейные отношения его приковывали, он был пленником, и когда он

обратился к Богу, то он обратился как пленник земли, а вовсе не как свободный

сын, сотворенный Богом для связи с Ним, для дружбы, для любви.

И мне кажется, из этого мы можем тоже извлечь урок. Конечно, кто из нас

«странник»? Кто из нас не связан с землей так или иначе? Но быть связанным, как

пленник, быть прикованным к своему делу— одно, а делать свое дело как

свободный человек, который творчески что-то совершает,— совершенно

другое. И каждый из нас может научиться от Авеля той свободе духа, которая

позволяет, с одной стороны, делать свое дело, быть человеком до самой глубины

души, самым реальным образом, любить своих родных, заботиться о том, что ему

поручено, быть чем-то— и вместе с этим не быть в плену ни у чего,

быть в состоянии смотреть вокруг себя, дивиться красоте, переживать все

глубокое, что нам могут дать природа, жизнь, люди. И с другой стороны, мы

можем, подобно Каину, быть связаны, связаться землей, к которой мы приковали

себя, делом, которое для нас стало важней любви, дружбы, близких людей, кого бы

то ни было. Нам кажется, что «надо» совершить это дело, мы готовы быть

пленником своего маленького, может быть, счастья, своей маленькой радости: она моя,

я буду ею питаться до конца, а что у других людей может быть радость, горе,