города, которые были преисполнены злом, Авраам обращается к Богу с мольбой о

том, чтобы Он пожалел людей (Быт18:23—33). Неужели можно сказать, что у

Авраама было больше сострадания к грешникам, чем у Бога? Конечно, нет. Если мы

могли бы это сказать, мы должны были бы сказать, что Бог ниже Авраама в Своем

нравственном облике. Нет, но дело в том, что Авраам так сроднился с Богом, так глубоко

Его понял, так переживал то, что является как бы сущностью Божией: Его любовь,

Его сострадательную, крестную любовь, что, когда перед ним предстал суд Божий,

он встал в защиту грешников— не против Бога, а как бы вместе с Богом

сопереживая ужас их возможной погибели. Если хоть пятьдесят человек праведников

будет, неужели Ты погубишь этот город? Нет, говорит Бог, не погублю. А если

только тридцать? или двадцать? или десять?— Нет. Но не оказалось и

десяти. Ударение я сейчас ставлю не на числе грешников, а на том, что Авраам

так мог говорить с Богом, потому что он вместе с Ним сопереживал боль,

острую боль о том, что эти люди не могут продолжать свое существование на

земле,— не потому, что они землю порочат, а потому, что это их

собственная погибель: лучше им не жить, чем продолжать так грешить, как они

грешили (Быт18:22—32).

Это может нам напомнить рассказ о потопе, о том, как Бог сказал: этим людям

дальше жить нельзя, они стали плотью, духа в них больше не осталось, они

сосредоточились только на земном, только на вещественном, ничего у них не

осталось, что могло бы сделать их родными Мне и быть для них путем в вечность

(Быт6:3). Вот это первый пример того, как вера Авраама и его доверие к

Богу так сроднили его с Богом, что он Богу говорил то, что лежало на сердце

Самого Творца и Спасителя.

Хочу сказать нечто о Моисее как о прообразе Спасителя Христа. Это тема не

новая, святые отцы об этом говорили и писали.

Моисей является освободителем, и Христос— Освободитель рода

человеческого. Конечно, такая параллель еще недостаточна, но если взять рассказ