Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
тебе выводить народ. Моисей даже сопротивлялся, говорил: я не могу, я заикаюсь,
не мне идти. Он не хотел идти, он нехотя пошел на это. Почему Бог его выбрал и
почему Моисей все-таки послушался?
Тут, мне кажется, очень важная черта всей истории Ветхого, Нового Завета, я
бы даже сказал— всего человечества. Научные открытия, литературные
произведения— это плод человеческого гения и одаренности, но решающее
действие очень часто производится людьми как будто заурядными, которые ничем не
отличаются, но у них горит сердце, у них непреклонная воля и они верят во
что-то большее того, чем живут все окружающие. Если вы подумаете о разных
преобразованиях, которые происходили в течение всей истории человечества, то
увидите, что эти преобразования совершали не обязательно гении, а люди, у
которых было чистое сердце и видение.
И вот Моисей оказался таким человеком, причем у него были свойства, которые
как будто делали его неспособным на это: он был гугнивый, то есть заикался
(Исх4:10), он ничем особенно не выдавался. Но он встретил Бога лицом к
лицу; и бросив взор на своих единоплеменников, увидел в них то, что они собой
представляли: народ, призванный к свободе, к творчеству, народ, кому
предначертано быть почвой, из которой родится будущее человечества. И Моисей
нашел в себе— не силы, а послушливость, он отдал свою волю Богу. И когда
между Богом и Моисеем шла речь о том, что он должен вывести евреев из плена, он
замечательно сказал Богу: но Ты с нами пойдешь? если Ты с нами не пойдешь,
нам идти незачем. Он знал, что речь идет не о том, чтобы высвободиться из плена
и создать новую гражданскую родину, а о том, чтобы стать Божиим народом и
создать такое Царство, где бы царствовал Бог, где все были бы Божиими слугами,
Божиими священниками, богопочитателями. Это и делает Моисея великим.
Святые отцы устанавливали некоторую параллель между Моисеем и Христом.
Спаситель земли не был царем, не был вельможей, не был властителем. Он был
неизвестным из Назарета. С точки зрения людей за этим ничего не стояло. Да, Он