Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
а какими быть; заповеди Христа— путь. Мы не можем
относиться к ним рабски, повинуясь из страха или в надежде на награду. Путем
заповедей мы вырастаем в общение, в глубокое, все более совершенное единство с
Богом, приобщаемся Его совершенству и святости. Не от исполнения приказов
Божиих, а от сроднения с тем, что апостол Павел называет умом Христовым (1Кор2:16),
сроднения с подходом, с пониманием Божиим, мы можем спасти себя, то есть
приобщиться жизни Божественной. Это значит, что то, что нам представлено в
Новом Завете в виде законов, в сущности— не правила жизни, а указания на
то, что должно бы в нас, в нашем сердце, в нашем уме быть силой, движущей нашей
жизнью. Это не внешний закон, а описание внутреннего человека
(Рим7:22).
В этом отношении, когда я говорю, что мы не можем спастись, если нарушаем
закон жизни, то я говорю не о поступках, а о том, чтобы этот закон жизни стал
действительно нашим существом и мы не могли иначе поступить, потому что уже
приобщились к мысли, к замыслу Божиему. Если мы разделяем Его желание, любим
то, что Он любит, мы с Ним едины.
И это очень важно, потому что очень легко превратить новозаветные правила, которые
нам дает Христос, в ветхозаветный закон, стать исполнителями, оставаясь как бы
вне этого опыта. Я помню человека, который так воспринял Евангелие. Он считал
себя чистым, светлым христианином. Он никогда не пропустил бы нищего, не позвав
его и не дав ему тарелку супа и медную монету, но он нищего никогда не пускал в
дом. Он останавливал его в дверях и говорил: «Только не смей вступать твоими
грязными башмаками в мой чистый коридор!» И когда тот кончал есть похлебку и
получал грош, он говорил: «А теперь иди и не возвращайся ко мне, я тебе все
дал, что тебе нужно!» Он считал, что исполнил дело милосердия— а в сердце
у него никакого милосердия не было.
Вот в этом и заключается разница между исполнением закона в юридическом
смысле и тем, чтобы стать человеком, для которого заповедь является зовом